Улыбаясь, Конни заснула глубоким сном новорожденного младенца.
— Конни! — послышался далекий голос. — Конни, ты встала?
Девушка в ужасе открыла глаза: кошмары далекого детства снова подчинили ее себе. Сколько раз просыпалась она от грубого мужского окрика, зная, что сейчас от нее потребуют нечто ужасное, то, с чем она никогда не смирится по доброй воле.
Конни резко села на незнакомой кровати. В дверном проеме смутно вырисовывался мужской силуэт. Где она? Девушка усиленно заморгала, но незнакомец не исчез. Нет, это не дурной сон! Это человек из плоти и крови. Вполне одетый. Ей показалось, что в руке он сжимает ремень.
Кто это? Что ему от нее надо?!
Конни инстинктивно подтянула колени к груди, готовая вскочить и убежать. Рванула одеяло на себя, закрывшись до самого подбородка. В панике зашарила вокруг, ища хоть какое-нибудь оружие.
— Убирайся прочь от меня! Слышишь? Уходи!
— Конни, это я, Ник.
Сердце бедняжки колотилось так гулко, что слов она не расслышала. Видела только, что незнакомец подходит все ближе и ближе…
— Не прикасайся ко мне! — крикнула она. — Не смей ко мне прикасаться!
— Конни, успокойся! Я не причиню тебе вреда.
В мыслях прояснилось, и девушка узнала незваного гостя.
— О Господи, Ник! Это ты!
— Я не хотел тебя испугать!..
Девушка вздохнула поглубже, приказывая демонам возвратиться обратно в темное, мучительное прошлое.
— Прости.
— Это мне следует извиниться.
Ник замер на месте, не зная, как вести себя в подобной ситуации. Какой же он болван! Как можно проявлять подобную бесчувственность! Врываться к ней в спальню, словно… словно у него есть на это право.
— С тобой все в порядке?
— Лучше не бывает. Я бессовестно проспала?
Ник водворил на место галстук, который держал в руке, и принялся завязывать узел.
— Мы выезжаем через час.
— Уже встаю, — заверила Конни, включая ночник.
В утреннем свете, с пушистыми иссиня-черными локонами, она выглядела очаровательно: золотистый загар составлял резкий контраст с белизной покрывала и рубашки. Девушка закатала рукава, но рубашка все равно была велика.
Синие глаза, ясные, как разгорающийся за окном день, безмятежно глядели на него. До чего хорошенькая! Нику захотелось притянуть девушку к себе и успокоить, утешить, разогнать страхи.
— Я сварил кофе, — проговорил он, ощущая себя так, словно пытался залепить зияющую рану кусочком пластыря.
— Сейчас я оденусь и отыщу кухню.
Проклиная себя, Ник прикрыл за собою дверь. Итак, его подозрения касательно детства Конни попали в самую точку! С ней жестоко обращались! При мысли о том, как она, судя по всему, страдала, молодой человек едва не застонал от бессильной ярости. Работая прокурором, он насмотрелся на всевозможные зверства, но так и не научился взирать на происходящее равнодушно. Как можно обидеть ребенка?