Эйбел задумалась. Может, впервые в жизни она ощутила угрызения совести. Ведь именно она, любимая, обожаемая доченька, нанесла своим родителям удар, от которого они, как и Батл от своего, до сих пор не оправились. Чувство вины захлестнуло ее. На лице Эйбел появилось против ее воли выражение преступной пристыженности, которое не укрылось от острых глаз мисс Тимонс.
— Что с тобой, детка? — растерянно спросила она. — Я вовсе не хотела тебя напугать. И Батл должен будет как-то пережить. В конце концов, мул, может быть, еще год протянет.
Из глаз Эйбел хлынули слезы. В них было все: болезнь Стива, неясность их отношений, Батл и доживающий свой век Лесли, ощущение вины перед родителями. Она опустила голову на руки, лежащие на столе, и разрыдалась в голос.
Мисс Тимонс гладила ее вздрагивающие плечи, приговаривая:
— Успокойся! Тебе выдался трудный день. Все образуется, поверь мне…
Все-таки ничто не длится вечно: наконец рыдания перешли в отдельные всхлипывания, плечи и спина Эйбел больше не сотрясались. Она с усилием оторвала голову от рук и подняла ее. И перед мисс Тимонс предстала зареванная Эйбел.
— Все равно красивая, — сказала она, любуясь ярким светом, льющимся из глаз Эйбел.
— Простите, мисс Тимонс, — извинилась Эйбел, — мне неловко перед вами. Я не сумела сдержаться.
— А вот это лишнее, — строгим голосом прервала ее учительница. — Поплакать иногда полезно.
— Я знаю, что мне делать. Я приглашу моих родителей сюда на Рождество.
Лицо мисс Тимонс выразило крайнюю степень изумления.
— А… — потянула она звук, очевидно не зная, что сказать. Мисс Тимонс не могла уловить связи между их разговором о Батле и ее родителями. — Они ведь ни разу здесь не были, — нашлась она после некоторого молчания.
— Я сознательно держала их на расстоянии, за это мне нет, конечно же, прощения. Дело в том, что в детстве, юности я чувствовала себя чем-то вроде призовой лошадки, на которую были сделаны крупные ставки. Мне дали блестящее воспитание, меня готовили к оперной сцене, а я, если продолжить метафору, сошла с круга. Я не оправдала маминых чаяний…
— И что же теперь?
— Я подумала, что мои родители так же одиноки и несчастны, в сущности, как и Батл, несмотря на все сословные, социальные и прочие различия… Ведь они тоже потеряли дочь, в известном смысле конечно.
Мисс Тимонс помолчала.
— Знаешь, их приезд, может, ничего и не изменит.
— Да, это так, но постараюсь, чтобы они меня приняли такой, какая я есть. Ведь мне нужны они в той же степени, в какой я — им.
— Ты очень душевный и умный человек, Эйбел, а с годами ты станешь мудрой.