— Ах да, я узнаю ее, она занималась с моим внуком. Слушайте, это же мясник какой-то! Начиная с малышки Овар, и теперь тут… Впервые за тридцать лет вижу такое! Обычно приходится иметь дело со сломанными ногами, в крайнем случае — с переломами позвоночника или с дорожными авариями, и эти аварии — зрелище малоприятное, но это же просто отвратительно! Можете посветить получше? Спасибо.
— Как давно она умерла?
— Тело еще теплое. Полчаса? Час от силы. Видите края раны, вот тут?
— Да. Очень неровные.
— Именно. И такие же следы с другой стороны. Это любопытно. Вы нашли орудие?
— Пока нет.
Доктор молча углубляется в работу. Кто-то толкает меня, молодой голос произносит: «Мне нехорошо…» И кого-то рвет прямо возле меня.
— Черт возьми, Морель, аккуратнее! — замечает Мерканти.
— Простите, бригадир, — извиняется тот, кого назвали Морелем.
— Я склоняюсь в пользу инструмента с двойным лезвием, типа кустореза, — говорит в это время доктор.
— Простите? — переспрашивает Лорье.
— Плоть не распилена, а искромсана, так что я склоняюсь в пользу кустореза или ножниц по металлу, словом, какого-то крупного инструмента, из тех, которыми пользуются, чтобы срезать замки, перерезать металлические прутья и так далее.
— Это трудно спрятать под одеждой.
— Не труднее, чем пилу. Да к тому же под дутой курткой…
Все та же песня. Совсем рядом со мной жужжит муха.
— Не давайте ей сесть на жертву, это ужасно, — лепечет Морель.
— Она просто занята своим делом, — отвечает доктор. — В любом случае, через сорок восемь часов тело уже будет во власти червей.
— Вы действительно считаете, что кто-то вошел в лифт одновременно с жертвой, вынул из-под куртки кусторез, зажал ее шею между лезвиями и — крак! — сжимал их, пока голова не отделилась от шеи? — недоверчиво спрашивает Лорье.
— Посмотрим, что вам скажут в лаборатории.
— И она не кричала?
— Может быть, перед этим ее оглушили. Исследование покажет.
Шум шагов.
— Судя по всему, никто ничего не знает, никто ничего не слышал, как обычно, — тихо говорит Мерканти.
— Она действительно вошла в дом. Кто-то или ждал ее здесь, или шел за ней. Вы уверены, что после мадам Ломбар никто не пользовался лифтом?
— Судя по собранным нами свидетельствам, никто. Шнабель, проверявший, не прячется ли где-нибудь Вероник Ганс, поднимался и спускался по лестнице.
— А если она была там, в кабине лифта? В котором точно часу спустилась мадам Ломбар?
— В девять шестнадцать, по словам медбрата, который утверждает, что в этом время посмотрел на часы, — уточняет Мерканти.
— Он смотрит на часы каждый раз, когда открываются двери лифта? — ворчит Лорье. — А кто спускался перед ней?