— Вероник моя! — заявляет Кристиан. — Вот поэтому вы и нашли кусторез под моей кроватью. Правда, гениально? Орудие убийства у убийцы. Блин! Вот славная была девка! Я ее сперва здорово отымел, уж поверьте!
— Марион Эннекен?
— Тут мы все, — говорит Ян. — Эта мерзавка выкобенивалась, не так, как в больнице. Хорошо позабавились. Но она недолго продержалась. Не то что Соня.
— А Соню — ты? — Лорье пытается придать твердость голосу.
— Ну да! Не напрасно ты меня подозревал. Зря щенок в фуражке не доверился своему нюху!
У меня в памяти вдруг всплывает разговор, но теперь в другом, зловещем свете. Грустный голос Сони, обращающейся к Яну: «Ты знаешь, что скоро случится что-то ужасное. — Да о чем ты? — О безумии, о разрушении, о зле, вот о чем. — Тебе что-то известно?» И дальше: «Ты знаешь, что если силы зла вырвались наружу, их ничто не остановит. Они уже в пути, Ян. Они уже нанесли удар, ведь так? — Но… — Нет, молчи. Ты еще не усвоил, что слова ничего не значат? — Это глупо. Соня, доверься мне! — Доверие — это непозволительная для меня роскошь. Пусти меня, я ухожу!».
Соня знала! Она знала, что он сумасшедший! Она подозревала, что это он убил Марион, вот что она хотела сказать, но при этом слишком боялась!
— Я пил всю ночь, чтобы утром меня нашли без чувств, — объясняет Ян специально для Лорье. — Но это не помешало мне красиво поработать. Знаешь, я думал о тебе, это меня подхлестывало.
Слышу приглушенный всхлип. Конечно, это Лорье.
— Смотрите, этот кретин плачет! — хихикает Кристиан.
Они будут нас пытать. Пытать, поджаривать на медленном огне, вырезать свои грязные фантазии на нашей хрупкой плоти. Надо выиграть время!
«Почему Соня не убежала?»
— Она была готовенькая, — ржет Ян. — Наколотая по самое не могу. Я доставал ей все, чего она хотела, у нее уже не оставалось воли, к тому же она была больна. Она знала, что ей недолго осталось.
— Врешь! — кричит Лорье.
— Если о чем-то мне и незачем врать, то как раз об этом. Она не хотела умереть в хосписе, превратиться в кучу костей, вот из-за этого тоже она не убежала. Она знала, что это конец, и она любила меня. Так почему же не дать мне выступить в роли Милосердной Смерти?
— Мразь! Ты пытал ее до смерти, в этом твое милосердие?
— А знаешь сказку про скорпиона и лягушку? — спрашивает Ян.
Смутное воспоминание о скорпионе, который клянется, что не ужалит лягушку, а потом убивает ее и извиняется, говоря что-то вроде: «Такая уж у меня натура, неужели ты думала, что она не возьмет свое?»
— Ну, ладно… — начинает Мерканти, потрескивая своими гуттаперчевыми пальцами.