Наш часовой приветствовал меня, вытянувшись в струнку, и стукнул каблуками твердых солдатских ботинок.
– Капитан Ковач вернулся?
– Так точно, господин лейтенант, вернулся. Еще вчера днем.
В чарде было пусто. Комочин сидел в одиночестве возле плиты в «клубе», накинув на плечи шинель – из-за шкафа, прикрывавшего заложенное кирпичами отверстие в стене, тянуло леденящим холодом.
Капитан пожал мне руку, пристально вглядываясь. В глазах промелькнула жалость, он покачал головой, но ничего не сказал.
Я терпеть не мог, когда меня жалели:
– Ну, вы тоже не красавец.
Действительно, Комочин выглядел неважно. Лицо осунулось, потемнело, заметнее обозначились скулы.
– Где все наши? – спросил я.
– На химическом учении за городом. Лейтенант Нема повел их. Рекогносцировка, – пояснил он. – Сегодня ночью операция. Но о ней потом… Как съездили?
Я коротко рассказал о разговоре у тети Эржи.
Капитан расхаживал по комнате, придерживая шинель и глухо покашливая.
– А где он сам? Вы его встретили в Будапеште?
– Нет.
– Слава богу! – Мне даже показалось, что капитан облегченно вздохнул. – Слава богу! Наделали бы глупостей.
– Да и не могли мы его встретить. Если только отправиться вслед за ним в тюрьму.
– Арестован?!- Капитан застыл посреди комнаты.
– Еще позавчера. В граверной мастерской. Уголовной полицией… Он рецидивист, бандит.
И тут я вспомнил: Вац!
– Вы встречались с ним раньше! – воскликнул я. – Да, да, встречались!
Я думал, он будет отрицать. Но услышал негромкое:
– Я тоже сидел в Ваце. Три года назад.
Капитан стоял передо мной, расставив ноги, спокойный, чуть настороженный, словно ожидая дальнейших моих вопросов.
– Вы? За что?
– Не играет роли, – все так же спокойно ответил он. – Вы ведь хотите знать не про меня, а про Бела-бачи.
Я смешался:
– Вы… Вы его там видели?
– Очень часто. Одно время он разносил еду по камерам. Эту обязанность всегда исполняли старые заключенные, и обязательно из уголовников. Политическим не доверяли.
– Значит, он все-таки уголовник?
– Сейчас расскажу, иначе действительно трудно понять.
Комочин сел рядом на стул со сломанной спинкой – одно из пожертвований хозяина дома доблестным гонведам.
– Понимаете, он очень не простой человек. Яркая, своеобразная натура. Своего рода Чапаев, Котовский…
Волевой, неустрашимый, отличный организатор, плюс рабочая закалка в молодости, плюс ненависть к угнетателям… Когда в Венгрии в девятнадцатом установилась советская власть, он стал командиром батальона в Красной Армии. И после крушения не сложил оружия, ушел с несколькими своими людьми на север, в горы. Дрались, пока не вышли все патроны. А потом зарыли оружие и спустились вниз, добывать боеприпасы и еду. Вот тут-то его и схватили в первый раз… Ему здорово повезло – его не узнали, а то бы петля, без всяких разговоров; с революционерами они расправлялись беспощадно. Судили как бродягу и попрошайку. Получил пять лет. Вот вам его первое уголовное дело. Вся беда, что ему в то время еще не встретился настоящий коммунист, который помог бы разобраться в обстановке. Сидел с отпетыми уголовниками, поговорить, посоветоваться было не с кем. Вот и решил один на один сразиться с хортистским режимом. Отсидел срок, вернулся в горы, раскопал спрятанное оружие и стал действовать. Нападал на помещиков, отбирал у них деньги и раздавал бедным крестьянам.