– Так, значит, третий был венгерский лейтенант?
– Да.
– А как звали этого венгерского лейтенанта? – спросил он. Почему-то именно лейтенант заинтересовал его больше всего.
– Я не имею права говорить.
– Так-так… – Вывалил пепел из потухшей трубки, снова набил табаком и вдруг произнес, не глядя на меня: – Оттрубаи?
Я кивнул. Отказываться не имело смысла. Старик знал больше, чем я мог предположить.
– Он у вас? – спросил я.
– В гестапо… Напоролся на их людей. Плохи его делишки, совсем плохи. Вешать будут.
«О! Горячо благодарен!» – сразу вспомнилось мне. Бедный лейтенант Оттрубаи!
Старик, волоча ноги, подошел ко мне, положил на плечо руку. Она была тяжелая и крепкая.
– Вот теперь я начинаю тебе верить, – он опять непроизвольно повертел головой. – Бог мой, неужели в самом деле русский?
Я вскочил со стула. Он улыбался. Невыразительное плоское лицо с большим выпуклым, как купол, лбом и с маленькими стальными шариками глаз сразу стало мягче и добрее.
– Быстро же ты выучил наш язык.
Я сказал, что знал его раньше.
– Значит, тебя послали потому, что говоришь по-венгерски? Логично… Шани! – крикнул старик. – Шани! Выходи! Что ты думаешь обо всем этом?
Открылась дверь позади меня – она вела из кухни в маленькое темное помещение, очевидно, в кладовую. Оттуда вышел невысокий стройный венгр. Скулы, тщательно выбритые, отливали синью.
– По-моему, он не врет, – произнес он низким глухим голосом и протянул мне руку. – Здравствуй, русский. Я Шандор.
– Я тоже.
Он смотрел на меня дружелюбно, не отпуская руки. Старик стоял в стороне и задумчиво крутил в пальцах ус.
– Куда их девать? Номер с внезапным появлением двоих русских в нашем цирке не предусмотрен.
– Ничего, Бела-бачи, пойдет сверх программы… Я думаю, надо привести сюда второго русского и всем вместе посоветоваться. Было бы здорово, если бы они смогли нам помочь в том деле.
– Погоди еще с делом.
Старик вышел в соседнюю комнату. Через несколько минут в кухню влетела Аги, розовая и заспанная, с отпечатавшимся на щеке плетеным узором.
– Значит, ты русский! Все-таки русский!
И вдруг, стремительно обняв меня, поцеловала.
– Это за то, что ты русский. – И еще раз поцеловала. – А это, чтобы не сердился, ну, ты сам знаешь за что.
– Смотри, Шани, у них уже какие-то тайны, – беззвучно засмеялся старик.
– Молодежь! – усмехнулся Шандор.
Ему самому было не больше тридцати.
– Аги, сбегаешь туда, к Фазекашу, и приведешь второго русского, – сказал старик и протянул ей какую-то бумагу. – Возьми на всякий случай отпускное свидетельство. Но лучше патрулям вообще не попадаться.