Огромный голем неожиданно пробил ближайшие стены, рычали серводвигатели, голем размахивал двумя такими огромными вибро-топорами, каких он никогда прежде не видел, по одному в каждой руке. Старкиллер сделал два шага по направлению к нему, голем же мигая огромными фоторецепторами едва сдерживал свою враждебность.
— Как ты смеешь вторгаться в Храме джедаев? — прогудел голос из его бронированной груди. — Как ты смеешь находиться в нашем доме?
Прежде, чем он мог понять абсолютную очевидность ситуации — что джедаи были фактически уже несуществующими и что это едва ли было их домом — массивный голем двинулся на него. Дроид был оснащен многочисленными придатками, помимо двух, держащих топор. Различное оружие трещало, строгало и шипело. Угроза, которую оно представляло, была даже более внушающим страх, чем его вид.
Ученик отскочил подальше и на время потерял равновесие, от шатающегося пола. Включив свой световой меч, он ударил по одному из ближайших придатков, отрубив его, а другой отвел в сторону телекинетическим ударом. Вернув себе равновесие, он послал волну молний, прямо в щиток дроида, но это лишь несколько замедлило его.
Один из вибро-топоров скользнул по его голове, а другой ударил сверху вниз, чтобы разрезать его вертикально на две половинки. Он отскочил назад как раз вовремя, потом рванулся вперед, чтобы ударить во что-нибудь, что было похоже на слабое место прежде, чем топоры могли достать его снова. Он прокатился между подобными стволам дерева ногами, чтобы избежать другого разрушительного двойного удара топора. Его световой меч выжег глубокую борозду на спине голема, как только вскочил на ноги.
Желтые искры летели по помещению. Внутренности голема стонали и ревели, пытаясь вернуть его функциональность. Оружие, которое достигло ученика, он отрезал одно за другим. Уворачиваясь от качающихся лезвий, он послал вспышку молнии в массивную рану, которую он сделал, разбивая голема кусками, оторванными от стен и швыряя каждый из них той энергией, которую он мог собрать.
Наконец дроид ослаб. Он шатался, тяжело припадая на левую сторону и без одного из потерянных топоров. Оба его фоторецептора были темны; искры потоком сыпались сзади его головы. Но даже будучи слепым и владея только слабым контролем его первичных факторов мотивации, он все еще пытался убить ученика. Рыча сервомоторами, он держал единственный оставшийся топор, размахивая им назад и вперед, как если бы он надеялся случайно попасть в него. Одна тяжелая нога, застрявшая в проломе, сводила на нет все попытки восстановить равновесие. Все, что ему удавалось, так это запутывать себя в барахле и оказаться в опасной близости от провала.