— А где Эва? — поинтересовалась мать.
— Переодевается в своей комнате. Ты чудесно пахнешь, — весело проговорил Клайв.
— Яблочный шампунь.
— И выглядишь ты тоже замечательно.
— Послушай, перестань меня соблазнять. У меня иммунитет против тебя.
Нора хотела пройти мимо, но Клайв оперся обеими руками о стену, поймав ее в ловушку своего полуобъятия.
— Оставь, пожалуйста, эти игры! — недовольно проговорила она.
— А если это не игры? Если все серьезно?..
— Прошу тебя, отойди с дороги, — начиная сердиться, оборвала его Нора.
— Пожалуйста, прошу тебя, — попытался смирить ее сопротивление Клайв.
— Ты дашь мне пройти? Когда ты наконец повзрослеешь? — с трудом сдерживаясь, проговорила сквозь зубы она. После чего вошла в спальню и с силой захлопнула за собой дверь, давая наконец выход накопившемуся раздражению.
Чтобы успокоиться, Нора долго и тщательно расчесывала влажные волосы. Потом надела нижнее белье и выбрала такое платье, непраздничный вид которого соответствовал ее сегодняшнему настроению, а также удобные туфли на невысоком каблуке. Затем быстро нанесла на лицо тональную пудру и тени на веки. Ее руки так дрожали от волнения, что пришлось несколько раз подправлять небрежно нанесенную косметику.
Черт его побери! Его методы обольщения не изменились с годами. Двадцати не было, а достаточно ему улыбнуться, глядя девчонкам прямо в глаза, сказать что-нибудь приятное, и они поплыли. Причем слова-то самые что ни на есть банальные, ровным счетом ничего не значащие.
Вопреки только что сказанному об имеющемся иммунитете против его обаяния, в глубине души Нора знала, что это не совсем так. Абсолютно надежной вакцины против этого красавца еще не придумано.
И все же за прошедшие годы она научилась подавлять в себе возбуждение, возникающее при общении с ним. Нора воздвигла в своем сознании своеобразный психологический барьер, о который разбивался его мужской магнетизм. Установила определенные границы, четко регулирующие их отношения, и никогда не позволяла Клайву пересекать их. Он отец Эвы, но никак не любовник ее матери. Вот так и впредь надо держаться с ним — ровно и доброжелательно, давая решительный отпор любой попытке перевести отношения в другую плоскость.
Клайв научился следовать всем этим неписаным правилам, и до поры до времени они, кажется, его не очень обременяли. А вот ее, если честно, иногда тяготили. Порой было нелегко соблюдать деликатный баланс в их отношениях, не пересекая ту границу, за которой дружелюбие переходило в нечто другое — в более эмоционально окрашенное чувство.
Но последнее время Клайв настойчиво пытался изменить характер их отношений, а этого ни в коем случае нельзя допускать.