— Что там за семейка? — спросил Мигель через пару минут, указывая на фотографии.
— «Такие правильные», — хохотнула она. Мигель удивленно приподнял одну бровь. — Так их называет отец. Это вторая семья моей матери. Ее мужа зовут Фред Райт. Он страховой агент из Нью-Джерси. — Она наморщила нос, показывая свое отвращение.
— Твой отчим.
Дасти выразительно покачала головой:
— Муж моей матери. — Она взяла еще один кусок пиццы, потом заколебалась. — Ты не против?
— Там еще много, ешь-ешь. — Он взял другую фотографию. — Но ты очень любишь своего отца?
— Да. — Она улыбнулась. Ей не хотелось сейчас думать об отце.
— А где он живет?
— Там, куда зовет его душа. — Она заморгала и поспешно откусила кусочек пиццы, хотя не проглотила еще и первого. Ну чего он не заткнется? Жевал бы свою пиццу.
— Совсем не похож на этого страхового агента из Нью-Джерси, — заметил Мигель.
Дасти рассмеялась:
— Ты прав. Единением с природой Фред считает поездку на забитый толпами пляж.
— А твой отец?
— Рюкзак на спину — и подальше от изводящей его толпы.
— В Нью-Джерси?
— По мнению отца, к востоку от Миссисипи природы нет.
— А ты живешь с матерью или отцом?
— Это что, допрос?
— Знаешь, я прожил в Пайнкрике всю жизнь, не считая четырех лет в колледже в Туксоне. Ты меня просто пленяешь.
— Ты хочешь выслушать историю моей жизни... — Дасти взглянула на будильник, — в час ночи? — Она собрала салфетки и закрыла коробку с пиццей в знак прощания.
— Я «сова» и не засыпаю без сказки.
— Даже и не мечтай заснуть в моей постели.
— Может, вместе?
— Ни за что.
Он ухмыльнулся, и Дасти невольно улыбнулась в ответ. Его добродушие было заразительным, и она не могла не признать, что он не очень-то наседал на нее. Она ожидала, что он начнет лапать ее, как только они окажутся в доме.
— Итак, жили-были... — подсказал Мигель, намекая, что не уйдет, не услышав ее истории.
Дасти вздохнула:
— Мне понадобится еще одно пиво, если уж ты ждешь от меня настоящей исповеди.
— Никогда не дозовешься эту официантку! — Мигель огляделся с притворным раздражением.
— Ага, — в тон ему отозвалась Дасти, — обслуживание в этой забегаловке никуда не годится. Работаешь всю ночь, приходишь домой и еще обслуживай себя сама, а тут ноги болят...
Мигель отправился на кухню. Дасти заняла его место на постели, а ему, когда он вернулся с пивом, указала на свое место на комоде. Проигнорировав ее, он тоже уселся на постель.
Дасти подтянула под себя ноги, но он положил их себе на колени.
— Моя плата за историю твоей жизни — массаж ног.
Он стянул с нее один носок. Дасти замерла. Но тревога улетучилась, когда его руки нащупали на подошве ключевые точки, от нажима на которые расслабилось все ее тело.