Мигель проводил ее взглядом и обратился к Рамоне:
— Послушай, она проработала здесь уже три дня, а мы не знаем о ней ничего, кроме того, что написано в ее заявлении. — Он снял галстук, взял бутылку пива и присел рядом с сестрой.
— Она отличная официантка и не поддается твоему очарованию. Это хорошо ее характеризует. — Она дерзко усмехнулась, но Мигель не отреагировал на подначку. — Ладно, — смягчилась она. — Если ты подметешь, я разузнаю о ней побольше. Она-то симпатичней тех пампушек, к которым ты бегаешь на свидание.
— Вы с Дасти обе могли бы поучиться у них шарму.
Рамона сморщила нос.
— Ты хочешь, чтобы мы, как они, полировали ногти и красили лица? Научились бы моргать ресницами и ворковать: «О, Мигель, какой же ты большой и сильный парниша!»
— Не преувеличивай, Мона. Это вы с Дасти перебарщиваете. Вы обе смотрите мужику в глаза и чувствуете себя оскорбленными, если он замечает, что вы женственны.
— Мы требуем, чтобы с нами обращались на равных.
— Ладно, на равных, но почему не признать разницу между мужчинами и женщинами? Ведь только благодаря ей и крутится Земля. Отрицая это, вы лишаете себя одного из главных удовольствий в жизни.
— Ты просто хочешь заманить Дасти в койку.
Ухмыльнувшись, Мигель покачал головой:
— Я говорю не только о сексе. Когда я открываю перед женщиной дверь, я делаю ей комплимент. Я не пытаюсь соблазнить ее и не намекаю, что сама она не в состоянии открыть дверь. И почему бы вам с Дасти не сказать «спасибо», вместо того чтобы отвечать свирепым взглядом?
Рамона закатила глаза и сделала глоток вина.
— Посмотри на маму, — настаивал Мигель, забыв о своем пиве. — Ей сорок восемь, двадцать лет как вдова. Одна управляет рестораном и вырастила четверых детей, но не забывает, что она женщина. Мужчины все еще спешат открыть перед ней дверь из удовольствия видеть ее улыбку.
— Но она не вышла снова замуж.
— Но не потому, что ей не представился такой случай. Ты слишком молода, чтобы помнить папу. Они очень любили друг друга, а любому мужчине трудно конкурировать с призраком.
— И она всегда ставила нас и ресторан на первое место. — Рамона уставилась в свой стакан. — Хотела бы я помнить отца, какими счастливыми они были. Может, тогда я легче бы переносила ее приставания с замужеством.
Мигель усмехнулся:
— Женщина не может без мужчины, и...
— ...мужчина не может без женщины, — закончила Рамона любимую присказку матери и подняла свой стакан. — За ее выдержку, за тебя и за меня. — Она допила вино и поставила стакан. — Мне, правда, нравится Дасти.
— Эта цыганка без дома? Она ни разу не упомянула свою семью. Ты бы чувствовала себя очень одинокой на ее месте.