— Извините, — пробормотал он, стараясь собраться с мыслями. Какого черта, откуда такое острое разочарование в женщине, впервые увиденной каких-нибудь полчаса назад? В женщине, с которой он не обменялся ни единым словом? — Мистер Левски, — сказал Стив, — я понимаю, что мое прибытие сюда доставило вам и вашей жене огромные неприятности, и извиняюсь за это. Но что тут можно поделать? Какова бы ни была ее вина, не могу же я просто оставить ее замерзать в снегу.
— Так вы знаете, в чем дело? — спросил Рудолф.
— Норман Кауфман, ныряльщик, приятель вашего сына, передавший вам его вещи, месяц назад рассказал мне о вашей невестке.
— Станислас высоко ценил Нормана. — Двигаясь, как древний старик, он повернулся к жене. — Гертруда, мы положим ее в пристройке, ничего другого не остается. Утром она уйдет.
— Присматривать за ней я не собираюсь, — решительно заявила Гертруда.
— Я присмотрю сам, — предложил Стив в наступившей тишине.
— Да, так будет лучше, — произнес Рудолф с видимым облегчением. — Я покажу вам комнату, а Гертруда пока что подогреет суп. Мы оказались плохими хозяевами, мистер Рэмфорд. — Он изобразил нечто вроде неловкого поклона. — Располагайтесь как дома.
— Благодарю вас, — ответил Стив, решив не отставать в любезности, и улыбнулся Гертруде.
Та осталась холодной как лед.
— Эта женщина должна убраться отсюда завтра утром, — заявила она, — и никогда больше сюда не возвращаться.
Стив, чей разум, должно быть, помутился после обнаружения черноволосой красавицы посреди дороги, наконец-то догадался.
— Ну конечно, она только что была здесь…
— У нее хватило наглости привести серебряные часы Станисласа и альбом с семейными фотографиями. Как будто это могло заставить нас простить ее, забыть о том, что она сделала.
— Перестань, Гертруда, — попытался вмешаться Рудолф.
— А наш внук! — вскричала Гертруда. — Она убила даже нашего внука! Сделала аборт!
— Если верить Станисласу, это мог быть не его ребенок, — устало возразил Рудолф, запуская пальцы в копну седых волос. — В день своей гибели Станислас звонил нам. Насчет ее беременности и своих сомнений. Он хотел развестись с ней. — Его взгляд с презрением остановился на женщине, которую держал Стив. — Однако он понимал, что это означает отказаться от всяких контактов с ребенком, могущим быть нашей плотью и кровью.
— Она отняла у нас все, — не отставала Гертруда.
— Довольно, я сказал! — отрезал Рудолф. — После того как мистер Рэмфорд устроит ее, ему надо будет поесть.
— Зовите меня Стив, пожалуйста… — попытался улыбнуться Стив. — Пожалуй, я не откажусь от супа.