Фернанда зажгла папиросу. Она ни минуты не сомневалась, что поведение Додо будет именно таким, как предчувствовала Сильвия. Додо никогда не заботилась о дочери, не беспокоилась из-за нее даже в то ужасное время в Париже, когда Сильвия заболела дифтеритом; она никогда не покупала ей игрушек, не играла с ней, не рассказывала ей сказок.
Все это делала Фернанда. Она научила ее кататься верхом в Булонском лесу и плавать в Трувилле. Додо мирилась с существованием Сильвии и считала, что на этом кончаются все ее материнские обязанности. Но Маркус искренне любил девочку; он баловал ее и заботился о ней постоянно, несмотря на свой огромный эгоизм.
«К сожалению, что касается будущего Бит, на Додо рассчитывать не приходится», — подумала Фернанда, сжимая в своей руке холодную руку Сильвии.
Но если она теперь возьмет Сильвию к себе, как сделала тогда, когда девочке было шесть лет, это невероятно усложнит ее собственную жизнь… Одно дело иметь в своей квартире маленькую девочку и совсем другое — привезти к себе эту девочку десять лет спустя. А впрочем, в крайнем случае, есть еще этот добряк Монти…
Кругом царила глубокая тишина. Сильвия тихо всхлипнула. Этот звук отбросил Фернанду в одно мгновение на много лет назад. Все лучшее, что было в ней, всколыхнулось.
— Ты будешь жить у меня, детка, и мы будем счастливы вместе, как и тогда, — взволнованно сказала она. — Ты ведь согласишься, Бит? Ты вернешься ко мне, и старая Мария снова будет ухаживать за тобой.
— Вы это говорите серьезно? — радостно воскликнула Сильвия и крепко прижалась к Фернанде.
Фернанда возвратилась в свою виллу только на рассвете. Холодные краски утренней зари с неумолимой ясностью обрисовывали все и придавали новый оттенок событиям минувшей ночи и всем обещаниям, данным в минуту волнения. Она почувствовала необычайную усталость.
Разглядывая себя в зеркале, Фернанда заметила, что вокруг ее изумительных глаз залегли тени, складки с обеих сторон упрямого рта обозначились резче.
«Все эти чужие горести только изматывают меня, — цинично подумала она. — Я не могу позволить себе в мои годы так волноваться. И еще менее я могу позволить себе те неудобства, которыми до отказа переполнено ближайшее будущее. Молодая девушка у меня в доме… Девушка с изумительным цветом лица и с милой наивностью и любопытством молодости. Прощай, комфорт, прощай, бесшабашный, легкомысленный образ жизни, к которому я так привыкла за последние годы…
Она устало поморщилась.
Придется от многого отказаться, когда Сильвия поселится у нее. От всего того, что делает жизнь занятной и придает ей известную остроту.