Он взглянул в ее грустные, полные слез, глаза; она была прекрасна; у Роднея сжалось сердце при виде выражения скорби на ее лице. Он наклонился к ней и стал осыпать ее поцелуями, которые взволновали их обоих. Он забыл об Эшли, о своих друзьях, о своей прежней жизни, словно все это никогда не существовало. В этот момент он сознавал только одно: он любит и любим. Светлая головка Сильвии, прижавшаяся к его плечу, вызвала в его душе чувство острой, до боли, нежности — какой она еще ребенок! У него появилось желание, которое приходит так редко в жизни: быть добрым с Сильвией, заботиться о ней, защищать ее.
Внезапно Сильвия подняла голову. Обняв одной рукой шею Роднея, она притянула его к себе.
— Теперь я поцелую вас, — шепнула она. Ее холодные губы прижались к его губам, он почувствовал, как затрепетало все ее стройное тело, прижавшееся к нему; он прочел немое обожание в ее смущенном взоре.
Не отрывая своих губ, она тихо шепнула:
— Я люблю вас, люблю! Я всегда буду любить вас!..
Бурное ликование охватило Роднея; он испытывал в это мгновение невыразимое счастье, которое приходит только раз в жизни и мимолетно, как вздох.
Он любил и был любим: жизнь была в его руках, он мог ее устроить по-своему.
Запах фиалок и мимоз, лепетание моря — все это окутало их волшебной пеленой счастья и унесло далеко от повседневности. Прижавшись друг к другу, они были одни в целом мире и, кроме них самих, ничто не занимало их.
— Неужели это правда? — спросила Сильвия, и Родней, прижавшись щекой к ее шелковистым волосам, ответил:
— Самая настоящая правда, любимая!
Наконец, он отвез ее в отель и, обняв на прощание, сказал:
— Я заеду за вами завтра утром, дорогая!
Он возвращался домой с бешеной скоростью; блаженство минувшего часа еще владело им. Даже мелькнувшая в сознании мысль о затруднениях, с которыми было связано будущее, не могла испортить ему настроение.
Возвратившись домой, он вспомнил об Эшли, и тревога с новой силой охватила его.
Без сомнения, брат будет против этого брака, а без помощи Эшли его доход не превышал ста фунтов стерлингов в год.
Родней поднялся к себе и переоделся в пижаму.
Было бессмысленно откладывать разговор с братом, уклоняться от неизбежных последствий. Лучше начать действовать как можно скорее.
Свет, пробивавшийся из комнаты Эшли, показывал, что тот еще не спит. Родней решительно подошел к двери и постучал.
Эшли сидел в кровати, обложенный подушками, как и в ту ночь, когда Родней пришел к нему, чтобы сообщить о трагической смерти Маркуса. У него был очень усталый вид, но глаза его странно блестели.