— Я знаю, что ничего не выиграю, и я не думал о собственной выгоде, — резко ответил Стив, — я вспоминаю последний вечер: мы с Пэдди пили в трактире у старого Мегги, а теперь Пэдди уже нет, и мы больше никогда не будем пить вместе и вообще никогда больше не встретимся. Неужели вы считаете, что я ему ничем не обязан? Ведь мы были друзьями. Если бы это случилось с вашим другом, неужели бы вы стали молчать, мистер Килдер?..
— Я все сказал вам, Стив, а вы поступайте, как знаете. Спокойной ночи! — Килдер устало поднялся и вышел, а Стив остался сидеть, уныло уставясь в пространство. В комнате, слабо освещенной двумя оплывшими свечами, царил полумрак.
Сильвия спустилась вниз, чтобы взять лекарство, которое ей прислал Мэлоун, и, войдя в комнату, увидела Стива. Он сидел, опустив свою отливавшую золотом голову на руки, и его плечи вздрагивали. Движимая чувством искренней жалости, она подошла к нему и взяла его за руку.
Он вздрогнул и резким движением поднял голову.
— Ах, Стив, я так огорчена, — шепотом сказала Сильвия. — Я отлично понимаю ваше состояние, потому что всего месяц тому назад мой отец погиб на моих глазах… его ударила лошадь… он умер в течение одной секунды. Именно то, что это случилось так неожиданно, делает страдание почти невыносимым… Я понимаю очень хорошо, как вам тяжело сейчас, Стив…
Стив поднялся и подвинул ей кресло.
— Садитесь сюда… — угрюмо пригласил он Сильвию.
— Не беспокойтесь. Я сейчас ухожу. Я пришла сюда, чтобы взять лекарство для щеки.
Стив только теперь заметил длинный порез на лице Сильвии — от виска вдоль всей щеки.
— Однако и вы тоже здорово пострадали!.. — заметил он.
Сильвия отрицательно покачала головой.
— Пустяки. А теперь вам надо лечь спать. Уже очень поздно, и вы, должно быть, устали. Послушайте, Стив, — она наклонилась к нему, — мне хочется чаю. Пойдемте на кухню, я приготовлю чего-нибудь поесть — хлеб с повидлом, например.
Он пошел за ней послушно, как ребенок, и очень покорно исполнял все ее приказания. Они уселись на кухонном столе, поставив перед собой горшок с повидлом из черной смородины и хлеб, и принялись за еду. На очаге кипел старый коричневый чайник.
Стив и не подозревал, что он голоден; однако после того, как съел огромное количество хлеба и выпил пять чашек чаю, убедился в этом.
Он принялся рассказывать Сильвии об Америке, о своих выступлениях там и о предполагаемых матчах в Англии.
— Я бы очень хотел, чтобы вы увидели меня на ринге, — просто сказал он.
Часы пробили три. Они оба вздрогнули от неожиданности.
— Надо идти спать, — шепнула Сильвия.