– Какое это имеет значение, дорогая? – отозвалась Куини. – Вряд ли эта вещь дорого стоит.
– Я хочу прояснить ситуацию, – заявила Гвендолин. – Это значит, что либо она, либо они вдвоем побывали в моей прачечной.
– Ты можешь спросить его об этом.
– Я собираюсь. Конечно, сейчас его нет дома, и бог его знает, чем он занят, – вздохнула Гвендолин. – Думаю, мне надо принять ванну.
Старуха намекала на то, что подруге пора идти, но Куини восприняла намек по-другому.
– Хочешь, чтобы я помогла тебе, дорогая? – спросила она. – Я купала мужа каждый день, когда он болел.
Гвендолин театрально пожала плечами.
– Нет, большое спасибо. Я прекрасно справлюсь сама. Кстати, – произнесла она, хотя это было совсем некстати, – тот индус написал мне, что Отто съел его цесарок. – И, забыв о литературном таланте мистера Сингха, добавила: – Конечно, ни один приличный англичанин не стал бы нарушать закон и держать в центре Лондона домашнюю птицу.
Куини трудно было рассердить, но поскольку она была волонтером в Комитете по расовому равенству, то легко выходила из себя при малейшем намеке на дискриминацию.
– Знаешь, Гвендолин, – хотя, наверное, не знаешь, – если бы ты сказала такое на публике, тебя могли бы привлечь к суду. Это настоящее оскорбление, – заявила она и добавила уже менее пафосно: – Мистер Сингх очень приятный человек. Он был профессором в Пенджабе.
– Какая ты смешная, Куини, – расхохоталась Гвендолин. – Ты только послушай себя. А теперь мне надо в ванную, так что тебе лучше уйти.
В коридоре Куини наткнулась на Отто. Он сидел на нижней ступеньке с мышиной тушкой в зубах. Голова мыши валялась на потертом коврике позади него.
– Пошел вон. Кошмар какой! – воскликнула Куини.
Отто наградил ее таким взглядом, что Куини невольно порадовалась тому, что является большим человеком, а не маленьким зверьком на четырех лапах. Кот умудрился поднять с пола еще и мышиную голову и помчался со своей ношей на второй этаж. В этот момент в дом вошел Микс, пробормотал Куини что-то неразборчивое и последовал за котом наверх.
Мистер Пирсон настаивал, чтобы Микс отработал еще неделю, но Микс предпочел бы уйти немедленно. Впрочем, ему заплатили до конца следующего месяца, это хоть что-то. Конечно, Пирсон уволил его не за пропущенные встречи и невыполненные заказы – утром звонила эта старая сука Шошана. Поднимаясь по третьему лестничному пролету, Микс изнывал от жалости к себе. Все его несчастья начались с клуба Шошаны. Он пошел туда лишь ради встречи с Нериссой, но познакомился с ней и без этого, теперь она почти его друг, и клуб тут ни при чем. А так он был вынужден встречаться с Данилой, которая оскорбила и спровоцировала его агрессию. По правде говоря, она заставила его убить себя. Он согласился подписать контракт, опять же из-за Данилы, а в итоге Шошана позвонила Пирсону и все ему рассказала. Более того, имела наглость утверждать, что он не справлялся с обязанностями. От злости перехватило дыхание. Что он ей сделал? Всего лишь не заменил две детали, и то лишь потому, что пока не достал их. Микс вошел в комнату и достал из холодильника диетическую колу. Открыв банку и отпив несколько глотков, он смешал ее с джином. Так лучше. Надо искать другую работу. Придется обратиться на биржу труда или даже какое-то время пожить на пособие. Слава богу, социальная служба оплатит аренду квартиры. Пришло время взять кое-что у государства, Микс достаточно ему отдал. Конечно, не только предательство Шошаны выбило его из колеи, Эд тоже приложил к этому руку, пожаловался начальству, вместо того чтобы пересидеть пару дней, когда Микс не выполнил две его заявки. С этого все и началось.