Временами память оказывалась сильнее книг. Тогда Гвендолин ложилась на кровать, смотрела на желтоватый потолок с паутиной по углам, на пыльную люстру, размышляла и вспоминала.
Ей не нравился Селлини, но это не имело значения. Его грубые расспросы пробудили спящие воспоминания. Кристи и его убийства, Риллингтон-плейс, ее страх, доктор Ривз и Берта. Прошло по меньшей мере пятьдесят два года. Может, пятьдесят три. Риллингтон-плейс была омерзительной трущобой – ряд стандартных домов, парадные двери выходят на улицу, а в конце – литейный цех с длинной трубой. Пока Гвендолин там не побывала, она и не подозревала, что такие места существуют. Она жила в уединении и до того дня, и после. Берта, наверное, вышла замуж – женщины такого сорта всегда выходят. Возможно, у нее куча детей, уже взрослых, а первенец – причина ее несчастий.
Почему женщины ведут себя так? Гвендолин никогда не понимала этого. Сама она не поддавалась соблазну. Даже с доктором Ривзом. Ее чувства к нему всегда были целомудренными и уважительными. Как и его к ней. Она была уверена в этом, несмотря на его порой двусмысленное поведение. Возможно, в конце концов она выбрала правильный путь.
Почему, во имя всего святого, Селлини так интересовался Кристи? Это как-то ненормально. Гвендолин снова взялась за чтение. В другой книге Элиот, «Адам Бид», описывалась девушка, которая вела себя так же, как Берта, и судьба ее была печальна. Гвендолин почитала еще с полчаса, забыв обо всем, кроме страниц перед глазами. Заслышав шаги наверху, она насторожилась.
Слух у Гвендолин был превосходным. И не только для дамы ее возраста, а вообще для человека. Ее подруга Олив Фордайс была уверена, что Гвендолин улавливает даже писк летучей мыши. И Гвендолин прислушалась. Селлини спускался по ступенькам. Несомненно, он думает, будто она не знает о том, что он снимает туфли, пытаясь входить и уходить незамеченным. Но ее не так легко обмануть. Нижняя ступенька скрипнула. С этим он ничего не может поделать, торжествующе подумала она. Квартирант тихонько прошел по коридору. Но входная дверь захлопнулась с таким грохотом, что с потолка на ее левую ногу посыпалась штукатурка.
Гвендолин подошла к окну и увидела, как Микс садится в свою машину. Эта маленькая голубая машина, по ее мнению, была до нелепости чистой. Когда он уехал, она прошла на кухню, открыла древнюю и неиспользуемую сушилку и вытащила авоську, в которой когда-то держала картошку. В авоське лежали всевозможные ключи. Ярлычков на них не было, но она точно знала цвет и форму того, что был ей нужен. С ключом в кармане кардигана она начала подниматься по ступенькам.