— Где хотят, там и живут! — наорал на него дошедший до ручки Эйб Робинсон.
— Хорошо, хорошо, как скажешь, — тут же согласился Джефф Дармер, он прекрасно видел, как вымотался сегодня Эйб Робинсон.
Дон Тернер устало оглядел присутствующих.
— Ну хорошо, — решительно заявил он, — кажется, на сегодня хватит.
— Но мы же еще ничего не решили, — сказал Джефф Дармер.
Он больше не спешил ни на какие свидания и как раз вошел во вкус этого необычного заседания.
— По-моему, даже наоборот, все интересное только начинается, — поддержал его Джек Марлин.
Просто он уже отсидел все части тела и теперь не мог встать.
Дон Тернер был неумолим.
— На сегодня — все, — громко повторил он, — со всеми вопросами и предложениями — завтра с утра.
Два помощника сценариста наперегонки бросились из зала. Марк Тимпсон вновь раскрыл блокнот и стал внимательно изучать неотложные дела, на которые он сегодня, может, еще мог бы успеть. Успевал он только домой, поругаться с женой насчет ужина.
Дон Тернер повернулся к Эйбу Робинсону.
— Уточните у моей секретарши, когда у меня будет свободное время, — сказал он, — я переговорю с этими ее родственниками.
Эйб Робинсон улыбнулся.
— Спасибо, — сказал он.
— Пожалуйста, — сказал Дон Тернер Эйбу Робинсону. И тут же переключил внимание на Джеффа Дармера, не успевшего добежать до выхода из зала. — Мистер Дармер! — раскатисто гаркнул Дон Тернер.
На что Джефф Дармер резко остановился и артистично выгнул спину, будто бы он успел получить в нее сильный, неожиданный удар.
— Ох, — сказал Джефф Дармер выходившему из зала Джеку Марлину, — кажется, не успел.
Джек Марлин улыбнулся Джеффу Дармеру и проворно исчез за дверью.
— Мистер Дармер, — орал Дон Тернер, — вы когда-нибудь закончите эти бесконечные ночные пересъемки?!
— Но мы только пятый день переснимаем! — возмутился Джефф Дармер.
— Пятый день? — округлил глаза Дон Тернер. — Но у вас уже три оператора простудились.
— Первый уже выздоровел, и сегодня будет снимать он.
Эйб Робинсон вышел из зала и вежливо прикрыл за собой дверь. Чтобы владелец знаменитой киностудии мог от души вылить дневной накал на одного из ведущих режиссеров.
— Знаешь, — сказала мне как-то Камилла, иногда мне кажется, что меня нет.
— То есть как? — улыбнулась я.
Камилла пожала плечами.
— Нет, и все, — сказала она.
— А где же ты тогда? — поинтересовалась я.
— Нигде, — сказала Камилла.
Она была серьезна.
— Нигде?
Я тоже была серьезна.
— Да, — сказала Камилла. Она задумалась. — Иногда я себя не ощущаю, — сказала она, — мне кажется, что я — мираж, эфир, нереальность. Я иду по улице, и мне кажется, что сквозь меня сейчас пройдут люди. Или какие-нибудь события, которые происходят со мной… Порой мне кажется, что эти события и не происходили вовсе, ведь меня нет. Или когда, например, я разговариваю с людьми, мне бывает даже удивительно, как это они воспринимают меня всерьез? Ведь я — всего лишь мираж, эфир, нереальность.