Дедушка Ичи решил не обижаться.
— Нет, что вы, как можно, — сказал дедушка Ичи, — я никуда не буду вмешиваться, еще чего.
Казалось, дедушка Ичи был на все согласен, лишь бы за основу сюжета была взята история его драгоценного рода. Ведь, как он твердо знал, приложить руку к съемкам самого настоящего художественного фильма значило остаться в истории.
А остаться в истории для дедушки Ичи было жизненно необходимо. Это утешало его гордость, лелеяло самолюбие и скрашивало такие унылые и тоскливые дни его несколько скучноватой одиннадцатой жизни.
К концу первой недели своей новой жизни Алекс Мартин был уже не так огорчен и возмущен действительностью. Он брал уроки актерского мастерства, его почти не раздражали ни осветители с их прожекторами, ни операторы с кинокамерами.
Камилла же, наоборот, была какая-то несобранная, невнимательная, постоянно витала в облаках.
А на последнем экзамене нашей летней сессии и вовсе произошло нечто невероятное: Камилла чуть не провалила экзамен. Она перепутала все термины и понятия и никак не могла объяснить простых вещей.
Когда же преподаватель, принимавший у Камиллы экзамен, спросил у нее чуть ли не под столом, втайне от всех, понимает ли она сама то, о чем говорит, Камилла звонко ему ответила:
— Конечно нет.
Больше всего преподавателя добило это ее «конечно». Преподаватель онемел.
— Как нет? — спросил он через пару секунд.
— Но мы же на вашем языке разговариваем, а не на моем, — сказала Камилла.
Я сидела здесь же в аудитории и готовилась к ответу. И я прекрасно видела, как вздрогнул весь преподавательский состав, принимавший у нас экзамен. А лучшая на курсе студентка Камилла была несобранна и беззаботна.
Преподаватели незаметно переглянулись и молча поставили подписи под очередной отличной отметкой Камиллы. Никто не стал раздувать конфликт, Камиллу отпустили.
Дедушка Ичи, узнав об инциденте, покачал головой.
— Милая моя, ты стала какая-то рассеянная, — сказал дедушка Ичи.
— Просто я устала от сессии, — сказала Камилла.
Это объяснение дедушке Ичи вполне подошло. Роландо и Цезаро тоже не спускали зорких глаз с Камиллы, они бы сразу заметили что-нибудь не то.
Алекс Мартин и Камилла еще ни разу не встречались на съемочной площадке, их снимали по отдельности. Эйб Робинсон, Джефф Дармер, Джек Марлин и Люк Беррер пока только искали незримые точки соприкосновения главных героев, намечали основной сюжет.
На второстепенные роли Эйб Робинсон пригласил малоизвестных актеров из местных театров.
— Я умываю руки, — сказал на это Эйбу Робинсону Дон Тернер, — дальше выпутывайтесь сами.