И рука дедушки Ичи показательно дошла до края стола, и там случилось то, что и должно было в тот день случиться. В конце стола чашка горячего кофе соскользнула с руки дедушки Ичи и упала именно на меня, и я, разумеется, звонко закричала.
Даг Хауэр в противоположном конце гостиной оглянулся и туманно посмотрел на меня. Думал он в тот момент о чем-то совершенно другом. Это был первый и единственный раз, когда он смотрел именно на меня. Но только он меня так и не заметил.
По сценарию фильма двоюродные братья главной героини занимались контрабандой. Чем именно они там промышляли, было не столь актуально, важно было то, что все они были глубоко порочные личности, не внушали никому никакого доверия, заслуживали презрения и порицания.
Главная героиня среди своих темных и загадочных родственников была как прекрасный утренний цветок в самом первом мировом тумане. Когда на его лепестках еще не просохли капли ночной росы, сердце еще не знало солнечного тепла, и темная сторона мира еще никак его не касалась.
На третьей неделе съемок была снята первая сцена между Алексом Мартином и Камиллой. На экране эта сцена длилась одну минуту, снималась она в цветущем саду при роскошном особняке.
Что-то там по фильму происходило между главной героиней и ее садовником. Какие-то неясные долгие взгляды, еле заметные паузы. Когда кто-то из них появлялся где-то вдалеке за спиной другого, в кадре тут же происходило что-то неосознанное и напряженное. Зритель должен был это ясно видеть и понимать.
Словом, загадка фильма была оформлена, съемочный коллектив и сам был напряжен и заинтригован не меньше будущих зрителей. Что будет дальше, не знал никто, а конец фильма вообще был туманен и неопределен.
Эйб Робинсон был счастлив и практически не орал на окружающих. Так, как он орал на всех в самом начале лета, по крайней мере, почти не орал.
В снимаемой сцене Алекс Мартин должен был сказать Камилле только одну фразу. А Камилла не должна была ему ничего говорить, а только как-то необычно и напряженно на него посмотреть.
Что-то там с героиней фильма должно было произойти, что-то она должна была сделать. То ли ей все в ее безоблачной жизни должно было надоесть, то ли еще что-то в этом роде. Ни Эйб Робинсон, ни Джефф Дармер, ни Джек Марлин, ни Люк Беррер этого еще не придумали.
Но зато в этот самый день с утра пораньше Джефф Дармер проснулся не в своей постели в прекрасном расположении духа. Так как во сне он вдруг уже сочинил, что на то событие, которое должно было произойти до этого с главной героиней и которого они еще не придумали, должен был сказать ей ее простой садовник.