— Да, вы правы, — внезапно согласилась Стефани, вспомнив пережитый вчера после звонка Сэма ужас.
На лице девушки появилась печальная улыбка. Надо постараться сдерживать себя, подумала она с раскаянием. В конце концов, Алекс здесь, чтобы помочь ей. Следует все время помнить это.
— Итак, давайте лучше определим, где Алекс будет жить. Какую комнату выделить для него, папа?
— Любую… — Отец рассматривал какие-то бумаги. — Миссис Смит сказала, что все пустые спальни проветрены и постели в них постелены, так что выбирайте любую. — Джефри захлопнул свой дипломат и бросил взгляд на часы. — Видите ли, мне и вправду пора…
— Конечно, идите, — согласился Алекс.
Стефани с удивлением посмотрела на него: в очередной раз Хингису удалось показать, что он теперь хозяин в доме.
— Я знаю, что с вами моя дочь в полной безопасности.
Похоже Джефри оставался в блаженном неведении, что Стефани отнюдь не разделяет его уверенности.
Безопасность? Да! По крайней мере, мастер своего дела мог защитить ее от Сэма. Но ее душевное равновесие, оно пострадает куда более серьезно…
— До свидания, дорогая. — Отец по привычке чмокнул дочь в щеку. — Хорошего тебе дня. Позаботьтесь о ней, Александр…
— Не волнуйтесь.
Хингис, проводив хозяина дома, быстро и плотно закрыл за ним дверь.
С одной стороны, Стефани отдавала себе отчет, что подобные предосторожности необходимы, но с другой — она никак не могла побороть в себе внутреннее чувство протеста против его решительных действий. Похоже, Алекс стал хозяином положения, а ей отводится лишь роль человека, которого надо поскорее затолкать в самую дальнюю щель, лишь бы он был незаметен, а она уже никоим образом не сможет принимать собственных решений.
Пора бы заявить о своих правах, и как можно быстрее, потому что, если этого не сделать сейчас, Хингис будет влиять на ее жизнь не хуже Сэма, и тогда ей уже не разобраться, кто — защитник или преследователь — в большей степени способен лишить ее душевного покоя.
— Позвольте напомнить вам, что это дом моего отца!
— О, сожалею. — Алекс посмотрел широко открытыми глазами на Стефани, чуть не кипевшую от негодования, и улыбнулся. — Вы хотите сами закрыть дверь?
— Нет… я имела в виду… в общем, нет. — Что оставалось ей еще сказать в подобной ситуации? Протест сделал бы дальнейшие возражения глупыми и вздорными. — Хочу, чтобы вы только помнили…
Внезапная резкая перемена в выражении лица Алекса прервала ее пылкую речь на полуслове. Невинность во взгляде исчезла так же быстро, как и появилась, лицо стало твердым и решительным.
— О чем? — Его голос прозвучал зловеще спокойно. — Что я всего лишь наемник и обязан знать свое место?