Тогда она тоже резко подтянула его к себе за ворот майки, так что разорвала шов:
— Так вот, знай! Ты — подлец! Трус! Циник и пошляк!
— Хорошо, я согласен.
— С чем? Ты отпускаешь меня?
— Нет. Я согласен с тем, что я подлец, трус, циник и пошляк. — Неожиданно Люк поцеловал ее в губы. Грубо и больно. — Но я сейчас отведу тебя наверх, и ты будешь изображать мою невесту… Нет, не то, что ты подумала, а просто мы будем жить в одной комнате. Я устал и хочу спать, Николь.
Она немного помолчала, тяжело дыша и отстраняясь назад.
— Ладно! Черт с тобой! Только из уважения к твоей бабушке. И еще потому, что сама жутко хочу спать.
— Да, идите спать! — донеслось из дома. — У нас тут хорошо спится на воздухе! — Старуха стояла и улыбалась им. Через открытое окно ей было хорошо слышно все, о чем они только что говорили. — Ну-ну! У вас такой усталый вид, идите, я вот налью вам молочка… Утро вечера мудренее.
Николь проснулась от необычной тишины. Не слышно гула большого города, или шума океана, вообще ничего не слышно. Так бывает, когда спишь в поезде: он едет, ты — покачиваешься с ним в унисон, а потом — остановка, и ты просыпаешься.
Николь открыла глаза, увидела над собой деревянный потолок из неровных досок, то ли покрашенный в какой-то особый серый цвет, то ли выцветший от времени. Странные стали делать потолки в отелях, подумала она. И кондиционер как-то странно работает, наверное, включили ионизатор воздуха, иначе почему так пахнет свежестью, хвоей и цветами?
Николь вдохнула полные легкие воздуха и повернулась в ту сторону, откуда лился солнечный свет. Окно. Маленькое, деревянное, немного неровное в верхнем углу, Люк лежит рядом, как тогда, раскинувшись на своей…
Она резко села на постели и уставилась на него.
— Мамочки!
Он молча (опять молча!) смотрел на нее. А в окно врывается раннее деревенское утро.
Кажется, она потеряла счет времени. Где они? Сколько часов прошло с тех пор, как она здесь?..
— Ну, чего ты испугалась? — спросил Люк, осторожно притрагиваясь к ее руке.
Николь отскочила от этого прикосновения как ошпаренная и натянула одеяло до самых подмышек.
В глазах Люка полыхнуло жаркое пламя.
— Между нами ничего не было, если ты этого боишься.
— А где же тогда моя майка? — Николь провела рукой по бедру: слава богу, она в трусах!
— А почему ты у меня спрашиваешь? Не я же вчера тебя раздевал.
— А кто?
Люк расхохотался:
— Ну ты даешь!
Она напряженно осмотрелась. Да, комната обыкновенная, деревенская, спальня с не очень широкой кроватью… Интересно, неужели она так крепко спала, что не заметила Люка рядом с собой на таком непривычно тесном пространстве? Может, правда — свежий воздух или усталость? Николь встала с постели, завернулась в одеяло и прошлась по комнате, разглядывая обстановку Стол, комод, какие-то рисунки и плакаты на стенах. Модель корабля. Еще одна — побольше. Маленький телевизор в углу… Похоже на мальчишескую комнату. Наверное, это и есть комната Люка.