Теперь, обеспечив свою безопасность, он путешествует как ни в чем не бывало под видом обыкновенного туриста-холостяка. Однако в любом случае ему придется вернуться к повседневной жизни, а когда до его ушей дойдут сведения о ее исчезновении, он просто-напросто будет отрицать даже знакомство с ней. Но мой папенька быстренько выведет этого подлеца на чистую воду!
Слова отца о Берте всплыли в сознании, приобретя новый, неприятный оттенок. Однако после случившегося его вряд ли можно обвинить в уголовном деянии. Просто он обдурил ее и смылся, стараясь избежать неприятных последствий. Таким образом, никто не скажет, что он преступник.
А то, как поступила я сама, подумала Лилит, — отвратительно, потому что это обыкновенная трусость. Вела себя как страус. Вместо того чтобы высказать Берту прямо в лицо, какой он гнусный тип, решила спрятаться в море…
— Проснись, красавица!
— Что? — Лилит пришла в себя, увидев перед собой Хосе. Он стоял, наклонив голову, чтобы не задеть потолка. — Что случилось?
— Мы прибыли. Неужели ты не заметила?
— Ох, нет.
Лилит с удивлением посмотрела в распахнутую настежь дверь каюты. Через нее виднелась небольшая беленькая гостиница, столики кафе, укрывшиеся под пестрыми зонтиками, люди, снующие под слепящим солнцем.
— Я не заметила, как ты причалил, — сказала она, чувствуя себя довольно глупо.
— Видела сон?
— Скорее кошмар, — пробормотала девушка, тяжело вздыхая и стараясь вернуться к окружающей действительности. — А что теперь?
— Теперь мы сойдем на берег. — Хосе подал руку, помогая ей подняться. Его прикосновение вызвало приятное чувство, но она постаралась его подавить. И еще ей захотелось остаться на месте, несмотря на то, что он осторожно тянул ее за руку.
— В таком виде я вроде могу идти. — Лилит показала на ярко-розовую рубашку — с чужого плеча прикрытие — и подняла ногу. — Но у меня нет обуви.
— Зачем тебе обувь? — Крепко держа ее за руку, испанец вдруг опустился на корточки. — Такую прелесть, — он посмотрел на вытянутую ногу, — такую прелесть не следует скрывать.
— О! — воскликнула она. — Все это очень хорошо, но…
— А ты знаешь, что изгиб твоей стопы, как шея у чайки?
— Как у кого? — Она взглянула ему в глаза, и в тот же миг ей показалось, что сотни острых стрел вонзились в нее. — Еще никто не говорил мне подобных вещей.
— Наверное, люди, которых ты знала, лишены воображения. Когда на тебя смотришь, на ум приходят самые невероятные сравнения.
— Неужели? — Она опять с интересом посмотрела на Хосе, отведя взгляд от заинтересовавшей ее парочки, прогуливавшейся по пляжу.