*****
Приглушенные голоса, запах лекарств, хлорки и крови. Извечные вопросы любого человека, вырвавшегося из омута беспамятства, "где я?" и "что со мной?" передо мной не стояли. На удивление, я чувствовал себя хорошо, тем более памятуя количество полученных ран. Судя по запаху и мерному попискиванию аппаратуры, я в больнице, как пить дать, по морде мне навернуло полом или я об него навернулся, не важно. Что со мной? Достоверно не знаю, но междусобойчик с неприятным йома был несколько кровавым и теперь я помещён выздоравливать и набираться сил под наблюдением дипломированных эскулапов. Попадос… Интересно, а компетентные органы охрану у палаты не выставили? Я принюхался ещё раз. Чужих запахов полно, но все перебиваются Сашиными духами. Старшая сестрёнка не оставила непутёвого младшего братца на растерзание коновалам от медицины, к запаху прибавился шелестящий звук переворачиваемых страниц и прерывистого, иногда судорожного дыхания. Я открыл глаза и повернул голову в сторону источника звуков. На соседней кровати, в больничной пижаме, лежала Саша и листала какую-то книгу, тут она оторвалась от пожелтевших страниц и посмотрела на меня.
— Привет, чемпион! — улыбнулась сестра.
— И тебе не хворать, — ответил я и поморщился. Правую щёку неприятно тянуло. — Давно мы тут?
— Давно, часов пять, — Сашка, кривя от боли губы, дотянулась до пульта управления. Зажужжал моторчик, поднимая изголовье её кровати. — Нет, ты лежи, врач сказал, что тебе движения противопоказаны, тебе столько швов наложили, что лоскутное одеяло нервно курит в сторонке.
— Зато тебе врач выписал пропуск в гимнастический зал? — подколол я.
— Нет, но он обещал поставить клизму, если я не буду соблюдать предписанный режим, к тебе это тоже относится.
— Сурово, растёшь, сестрёнка. Как тебе удалось довести работников здравоохранения, чтобы они начали грозить казнями египетскими?
— Спасибо за комплимент, ты у нас всегда был джентльменом, знала бы, что ты такой бука, ни за что не стала настаивать, чтобы нас поселили в одну палату. Наивная, думала, что братишка очнётся, порадуется соседству с ближайшей родственницей, а я ему в порыве благодарственных чувств расскажу, что было после того, как он решил поцеловать пол. Не дождёшься!
— О! Не гневайся добросердечная богиня! Беру свои слова обратно, расскажи мне, о, велеречивая, что было после моего знаменательного лобызания с полом танцевально зала, — я не договорил, в груди что-то прострельнуло и организм скрутило в остром приступе кашля, потом от сотрясения проснулась боль во всех израненных членах, благим матом запиликала медаппаратура. Согнувшись в три погибели, я выхаркивал из лёгких кровавые сгустки. Палата моментально наполнилась людьми в белых халатах. Высокая, грудастая медсестра кивнула на реплику врача и нажала несколько кнопок на автоматическом дозаторе лекарств, вторая подчинённая седовласого эскулапа что-то вколола в систему для внутривенных вливаний. Мир поплыл, боль спала, исчез кашель, я снова провалился в забытьё.