– Это моя мама прилетела, познакомьтесь. Ее Надежда Алексеевна зовут. Мам, а это доктор Немкова.
– То, что это доктор Немкова, я и без тебя вижу, на бедже написано. Скажите, доктор, а как вас зовут? – спросила она, протягивая руку.
– Петра!
– Вот, сынок, познакомься, эту милую девушку зовут Петра.
– Можно Петя, меня так все мои русские друзья зовут еще с институтских времен.
– Нет. Ни за что. Нельзя такую прекрасную девушку называть мужским именем, да еще Петя! Это ж практически Вася! Можно я буду звать вас Петрушей?
Доктор Немкова рассмеялась:
– Конечно можно! Мне даже понравилось!
– Скажите, Петруша, а вы замужем? – Надежда Алексеевна Воронина со свойственной эй энергией сразу взяла быка за рога.
– Нет. – Петра вздохнула.
– А почему? Вы такая красивая.
– Я была замужем, но развелась. Не сложилось. Сын у меня вырос, в институте учится, в Лондоне. Сейчас молодежь хочет учиться на Западе. А я одна. Вот принца все жду, а его нет.
– Знакомое дело! – Мать глубоко и горестно вздохнула. – Они, принцы эти, на лягушках разных женятся, а потом ждут, когда из этих лягушек царевны появятся. А жизнь, она штука совсем не сказочная. В жизни из лягушек получаются жабы. Такая вот биология.
– Надежда Алексеевна, а вы почему босиком? – Доктор Петра Немкова с недоумением разглядывала роскошные туфли, валявшиеся около кресла.
– Ой, Петруша, это я по привычке многолетней, когда в люди выхожу, каблуки надеваю. Только дома-то у себя в Уфе я все больше на машине передвигаюсь, а у вас тут, хоть мне Геночкиного шофера и прикрепили, кругом пешеходные зоны, да еще и брусчаткой выложены. А каблуки и брусчатка – две вещи абсолютно несовместимые с моим возрастом.
– Никогда бы не подумала, что у вас такой взрослый сын может быть, – сказала Петра, – очень хорошо и молодо выглядите.
– Спасибо, я стараюсь, но я бы тоже не сказала, что у вас такой взрослый сын. Сам в Лондоне живет. Вам на вид лет тридцать пять, не больше.
– Петруша хвалит кукуха, за то, что хвалит тот петрушу! – продекламировал Воронин. – Эй, тетеньки, вы про меня не забыли? Я больной! Давайте уже вокруг меня хлопотать начинайте.
Ему очень нравилась атмосфера, возникшая в его палате. Он гордился за свою такую моложавую и умную мать и почему-то гордился за совершенно постороннюю ему доктора Петру Немкову.
– Сейчас, сейчас, – сказала Петра, подтыкая ему одеяло, – пришлю сестру с большим шприцем, она вам укол сделает.
– Зачем сестру, лучше вы сами. Мне будет приятно.
– Не надейтесь, мне по штату не положено. Я начальник. – С этими словами Петра вышла за дверь.