Тут с ним и приключилась истерика.
– Пусть! – закричал. – Пусть будет неладно! Пусть уже, пусть! Радость – не нам! Счастье – не нам! Нам с тобой кожура с объедками! Пусть будет так, пусть!
Грудью кинулся на дверь, бил ее, кусал и царапал, ругал, молил и унижался:
– Выпусти хоть в туалет, зверь бесчувственный... Выы-пусти!..
А собака к нему – без внимания.
Рухнул на пол, катался от стены к стене, потом затих, зажав уши.
Светало, когда успокоилось внизу, замерло и поутихло.
Собака ушла.
Дверь сама отворилась.
Зарозовело над кустами, и пошла снизу женщина, на ногу тяжела. Сарафан мокрый: облепил – пропечатал. Лицо белое: от ночи бессонной. Волосы распущены: капли самоцветами. Грудь пышная, стан гибкий, талия тонкая: красоты и соблазна невозможного.
Мой невозможный друг оскорбился до слез.
– Ты изменная изменщица, – сказал гневно. – Ты такая лицемерщица! Сладострастница. Гостиница бесовская. Где она, моя нечаянная радость? Отвечай!
А она на это горько и туманно:
– На вдовий двор...
И пошла себе...
Мы уходили прочь от поганого места, спешно и безоглядно, и друг мой бурчал на ходу, отыгрывался, обижал кого-то запоздало:
– Да деревенцы-то дикие, да кулаки-то немытые...
А я задремывал на ходу. Сны прихватывал мимолетные...
Барак стоял на прежнем месте.
Машина с выбитым стеклом.
Дед однорукий разжигал костерок.
Трактор с прицепом: девками полон кузов.
Мотор стучал гулко и редко.
– Девочки, вы чего тут?
– Очереди дожидаемся, – дружно ответили девочки. – Срок в дом отдыхе кончается. За каждой не находишься.
– Дед, – говорю, – поспать бы... Пусти в барак.
Дед глянул с пониманием.
– Там Вася-биток, – сказал. – Ему – только поспеть.
– Упаду, дед.
– Уезжайте, – посоветовал. – Чужим бы не надо... Минута нынче благая.
Вышел из барака Вася-биток, вывел за руку девочку, румяную от ощущений, подтолкнул легонько, она и пошагала по тропке, в дом отдыха, ублаженная и бездыханная, на подламывающихся коленках. Другая полезла с прицепа, деловито и озабоченно.
– Хватит уже! – раскричался мой друг. – Освободи помещение! Тебе всё, а другим ничего, так, да?
– Так, – сказал Вася. – Да.
– А ну пойдем. отойдем!
– Чего отходить? – рассудительно сказал Вася. – Время еще терять. Я тебя тут жикну.
И жикнул.
Мы ехали назад.
Ветер поддувал в лицо.
Синяк расплывался под глазом.
Дорога лучшела заметно.
Зыбкие дали. Редкие версты. Полотенцем путь.
Отселе и до Угор, от Угор и до Ляхов, от Ляхов до Чахов, от Чахов до Ятвази, и от Ятвази до Литвы, от Литвы до Немец, от Немец до Корелы, от Корелы до Устьюга, от моря и до Болгар, от Болгар до Вуртас, от Буртас и до Черемис, от Черемис до Мордвы...