ГЛАВА ВТОРАЯ
А КТО ЛЮДЕЙ ВЕСЕЛИТ, ЗА ТОГО СВЕТ СТОИТ
1
Дело начатое, да не будет брошено.
И в голод, и в холод, и в скорби, и в радости, и в принуждении, и в понукании, и в лихолетье разбойничье.
Дабы не мучило потом сожаление едкой отрыжкой.
Дабы не ел себя поедом за упущенные годы.
Дабы не клял других, глупея от отчаяния.
Пошел – иди, живешь – живи, умираешь – умирай.
Вольному воля, ходячему – путь.
– Пошли, – сказал мой надоедливый друг. – Я ружье купил. Заодно и поохотимся.
Я поднимал голову от руля тяжело и замедленно и увидел перед собой буйство красных ягод вперемежку с острыми иглами. Они забрались в машину через переднее окно, где не было стекла; иглы торчали у самых моих глаз, ягоды у самого рта, и капли росы еще блестели на их глянцевитых боках.
– Ха... – сказал я заторможено. – Шиповник. Это мы где?
– В кустах, – пояснил мой друг. – По твоей милости.
– Я спал?
– Ты спал.
– Долго?
– Минут пять. А я пока что ружье купил. Тульское. Двустволочка. Шестнадцатого калибра.
– Когда это ты успел?
– Успел, – сказал он. – Я проворный. Но деньги я еще не отдал. Не успел.
Мы продрались через колючки, обрывая в клочья одежду, и машина тут же исчезла, целиком утонув в кустах. Дороги не было и в помине, плотной стеной стояли вокруг деревья, и оставалось только гадать, как же нас сюда занесло.
– Машину тут оставим, – сказал мой надоедливый друг. – Тут ее не украдут. Только уговор: кто стреляет первым, тот чистит ружье. Идет?
– Идет. А патроны у тебя есть?
– Зачем тебе патроны? Ты что, собираешься чистить ружье?
И мы пошли на охоту.
Мой надоедливый друг шагал впереди, ружье наизготовку, прищуренным глазом оглядывал пересеченные местности, будто держал уже под прицелом. Лесами дремучими, болотами зыбучими, мхами-крапивами, пеньем-кореньем, но дичи нигде не было.
– Что такое? – говорил мой друг. – Где бекасы, дупельшнепы, гаршнепы, дрофы-журавли-перепелки? Где глухари, рябчики, куропатки, вальдшнепы-кроншнепы? Где хоть кто-нибудь?.. Хочешь понести ружье?
– Нет, – сказал я. – Ружье, жену и собаку на подержанье не дают. Закон леса.
Он даже остановился от изумления:
– Ты-то откуда знаешь?
– Знаем, – ответил я скромно. – Не всё вы, кой-чего и мы. Через наши гены тоже кое-кто прошел.
И посвистел независимо.
Тогда и он посвистел, погромче моего.
Стоял посреди поля одинокий мужик в ватнике, глядел на нас из-под руки.
– Вот, – сказал мой надоедливый друг. – Микула Селянинович собственной персоной. Бог в помощь, дядя!