– Работать так, чтоб пехота свободно могла войти в поселок. А то вы умеете – землю поковыряли, каблуками щелкнули, и капец – цели, мол, подавлены. А мы потом «двухсотых» по всей России возим!
Затянулся дымом, выдохнул, сбросил пар и вспомнил про авиацию.
– А вы, товарищ подполковник, чего ждете? – спросил у авиационного посредника. – Поднимайте своих! Что мы здесь, до ночи будем этого Шамиля высиживать?!
Высоким голосом запел снаряд, вздрогнул от удара поселок, и прозрачный железный огонь слизал кривое деревце, торчавшее возле крайнего сарая, густо побитого оспой пулеметных очередей.
Глава местной власти заиграл желваками, морщины на его темном лице обозначились четче, и хищный нос заострился. Он возбужденно зашагал по крыше дома, согнав диких голубей. Из поселка побежали люди. Женщины волокли за собой детей, мужчины – тюки и сумки. Бывший главный механик мысленно возблагодарил Аллаха за то, что тот услышал его молитвы и внушил сельчанам мудрость. Особист тут же побежал с крыши вниз, чтобы организовать работу фильтропункта и отсеять боевиков, которые могли попытаться выйти, смешавшись с мирными жителями. И над всеми ними летели равнодушные снаряды, прессованным воздухом разгоняя птиц. Горский огня не прекращал.
– Ну-ка, соедини меня с пехотой, – сказал Балакин усатому красавцу-связисту, – хватит ей загорать.
…Через три часа постоянно сидевший на связи Балакин наконец услышал то, что хотел. Командир пехотинцев доложил, что окружены в доме остатки банды, и Шамиль, кажись, там.
– «Кажись» или точно там?! – прорывался сквозь треск эфира Балакин.
– Что, Шамиля взяли? – сухо поинтересовался Постников.
– Пока нет, – так же сухо ответил Балакин.
– Ну что ж, я поеду туда, – как бы размышляя вслух и тем самым не роняя свою персону, испросил разрешения «комиссар» у Балакина.
И получалось, что он первым из штабных ринулся в бой, да еще со своими агитаторами, а вот он, Балакин, торчит без пользы на КП, пока пехота истекает кровью, выцарапывая из норы Шамиля – гордость «чеченского сопротивления».
Выдержав паузу и заручившись молчаливым согласием Балакина, Постников живо спустился с крыши и пошел к бронетранспортеру своих переводчиков. А Балакин, уязвленный инициативой «политработника», стал лихорадочно думать над планом ответного шага, чтобы взять реванш.
– Как там дела? – сдерживая волнение, спросил глава местной власти, боясь, что не всю банду перебьют, и сухое его тело напряглось под серым пиджаком.
– Скоро закончим, – ответил Балакин, сдерживая неприязнь к чеченцу за то, что загребает жар чужими руками, но все же, не сдержавшись, брякнул: – Ваши-то «милиционеры» что-то не шибко в атаки ходят…