— Конечно. Могу даже накинуть лассо на тебя, если захочу.
Его глаза блеснули.
— Неужели ты так ловка?
— Еще бы!
Он рассмеялся.
— В самоуверенности тебе не откажешь!
Его низкий хрипловатый смех переворачивал ей душу. Она посмотрела на Фелипе. Тот был в потертых джинсах, сапогах и черной футболке. Эластичный трикотаж выгодно подчеркивал выпуклости его мускулов.
Радость запела в груди Джессики, по телу прокатилась волна тепла. Она почувствовала себя счастливой, хотя, строго говоря, ей не следовало испытывать ничего кроме безразличия.
— Что тут особенного? Я могу делать все, что пожелаю.
— Постараюсь запомнить. — Сказано это было чрезвычайно чувственным тоном. Фелипе наблюдал, как Джессика направляется к столбику, чтобы ослабить затянутую веревочную петлю.
Та остро ощущала на себе его взгляд. От осознания его присутствия руки Джессики дрожали.
— Сеньор Перес говорит, что ты быстро учишься, — заметил Фелипе.
Джессика вернулась в середину круга.
— Я всегда была способной ученицей.
— Он еще сказал, что ты знаешь, что делаешь.
— Я сама говорила это тебе тысячу раз, — хмыкнула она.
— Так уж и тысячу. Всего раз пять.
— Если точно, шесть.
— Какая ты упрямая!
— Это одна из черт моего характера.
— Упрямство не всегда бывает полезно.
— Может быть, просто нужно научиться испытывать от него удовольствие.
Фелипе негромко рассмеялся. Джессика повернулась к нему. Их глаза встретились, и ей стало ясно, что он пребывает в ожидании, заведомо предвкушая нечто такое, при мысли о чем ее бросило в жар. Фелипе полон желаний.
У Джессики пересохло в горле. Она заставила себя крепче взяться за лассо. Страсть оставалась для нее загадкой, с которой она не умела справляться, особенно если чувственностью пронизано все вокруг.
Так что же хорошего в страсти?
Впрочем, не следует позволять мыслям принимать подобное направление, потому что в конце цепи рассуждений можно обнаружить притаившееся разочарование. Вообще, если Джессика поддастся эмоциям, то очень быстро окажется в ловушке. Мужчины, подобные Рабалю, не склонны посвящать свою жизнь одной женщине. Серена так прямо и сказала. Эти парни охотно занимаются любовью, а потом исчезают без следа.
Джессике была ненавистна мысль о том, что придется дать Фелипе отставку. В этом случае она сама многого лишится. Она умеет скакать на лошади, преодолевать препятствия, объезжать однолеток, может принять роды у кобылы, но не способна сказать ему «прощай».
И все же этого не миновать. Если не завтра, то через несколько недель.
Чувствуя, как внутри все сжимается от тоски, Джессика раскручивала веревку над головой, продолжая делать это до тех пор, пока не образовался сплошной круг.