Джессика устало пожала плечами.
— Не стоит винить меня одну. Ты сердишься, потому что я пожелала большего, нежели обычный секс.
— Насколько мне не изменяет память, обычного секса у нас не было. Я помню только тот, что высекал искры из нас обоих.
— Это еще не дает тебе права самонадеянно полагать, что теперь я с готовностью соглашусь на роль любовницы!
— Возможно, тебе это не по вкусу, но ты уже являешься моей любовницей. Или подружкой, приятельницей, называй как хочешь. Прошлой ночью ты почему-то не делала из этого трагедии. Что же случилось сейчас?
— Наверное, я еще не до конца осознала, что оказалась в тупике.
— Я терплю твои рассуждения лишь потому, что мы оба устали. И все-таки позволь напомнить, что о браке речи никогда не велось. Тебе не хуже моего известно, что наша связь стала своего рода премией, поощрением, которое…
— Послушай, только не говори об этом, как о финансовой операции!
Сверкнув глазами, Фелипе выругался по-испански.
— Джессика, я не хочу сражаться с тобой!
— Мне тоже этого не нужно.
— Наконец-то мы хоть в чем-то добились единства. — Он протянул руку и стиснул ее пальцы. — Если бы ты знала, как я намучился со своей семьей! — Его голос звучал глухо. — Мой отец не уделял близким никакого внимания. Ни моей матери, ни Марте — второй своей жене, ни Роберто, ни Серене. Никому. И все мы в итоге заплатили ужасную цену. Я до сих пор стараюсь заботиться об остальных, но, признаться, очень устал. И не могу себе представить, что на мои плечи навалится дополнительный груз, связанный с собственной семьей.
— Разве тебе не хочется иметь детей, наследников, которым ты мог бы передать свое имя?
— А с ним и наложенные на наш род проклятья? Нет, этого я никому не пожелаю. — Фелипе одной рукой обнял Джессику за плечи и поцеловал в висок, на секунду оторвав взгляд от дороги. — Не нужно усложнять дело, дорогая. Я хочу быть с тобой, неужели этого недостаточно?
— А где я буду жить?
— В моем доме. Впрочем, если хочешь, могу купить для тебя отдельный дом.
— Но никаких иных обязательств на себя не возьмешь?
— Если ты снова о браке, то нет, жениться я не стану.
Итак, он не желает ни детей, ни брака, ни семьи. Зато Джессика может жить в отдельном доме.
Сделка хуже некуда. Неудивительно, что клан Рабалей пользуется дурной репутацией.
Джессика повернулась и долго рассматривала лицо Фелипе.
— Знаешь, у тебя могли бы получиться красивые дети.
— Поверь, они мне не нужны. — Он поймал ее руку, поднес к губам и стал целовать пальцы. — Мне нужна ты.
— Но сколько это продлится? Пока ты не встретишь более привлекательную девушку? Которая не будет связана с тобой долговыми обязательствами?