Прошло ли очернение Ивана Грозного бесследно для русского общества? Как бы не так. Каждый желающий может убедиться, чем больше очернительских книг и публикаций об Иване Грозном, тем слабее наша страна, тем больше усобиц, расколов, культурного и социального расслоения.
С 21 мая 1821 года начался четкий каунтдаун для Российской империи, которая, во мнении русских образованных людей, оказалась поражена первородным грехом «тирании». В осознании все большего числа людей «тирания» не могла быть изъята из здания русской государственности, но только сломана вместе с ним.
Прошло менее четырех лет от издания девятого тома карамзинской истории, заполненной сентиментальными обличениями «тирании» Ивана IV, как в России произошел элитный бунт декабристов-англофилов, продиктованный идеологическими мотивами. Успех восстания означал бы полураспад страны и превращение остатков Российской империи в «банановые республики», зависимые от английского капитала — таковые тогда пачками возникали в Латинской Америке. Восстание, хоть и потерпело поражение, но привело к долгосрочному вызреванию антимонархических настроений в образованных слоях общества и к страху властей перед столь необходимыми стране реформами.
Прошло 16 лет и Александр Сергеевич Пушкин, получивший ту же должность, что и Карамзин — официального историографа при императоре, только уже Николае — погибает в результате заговора, в которой замешаны голландские дипломаты, проавстрийский клан Нессельроде и польские аристократы. Может, потому великий русский писатель не прижился на придворной должности, что двигался совсем в другом направлении, чем Карамзин. Вспомним пушкинские «Клеветникам России» и пушкинскую чеканную фразу: «клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал». Совсем не кажется случайным, что, вскоре после отъезда Дантеса, в Россию приезжает другой француз, маркиз де Кюстин, сочиняющий русофобский памфлет по заданию своего правительства накануне Крымской войны. И, конечно же, оный господин имеет настольной книгой французский перевод цареборческого тома карамзинской истории.
Прошло чуть более 90 лет и русский образованный класс стал откровенно радоваться военным поражениям своей страны. «Разве не ликовало все общество и печать, когда нас били при Цусиме, Шахэ, Мукдене?», сокрушался замечательный русский мыслитель В. В. Розанов.
Прошло менее ста лет, как русская государственность и русская нация были сметены антитиранической истерией, в которой первую скрипку играл русский образованный класс, выросший на «истории» Карамзина, на ее бесконечных переизданиях и ее бесчисленных повторениях другими авторами.