, советское руководство вполне могло и без посредничества Шуленбурга понять позицию германской стороны, прочитав достаточно прозрачный намёк, опубликованный
15 июня 1941 года на страницах этого издания в качестве «ответа» на Заявление ТАСС от 13 июня. Напомню об основных германских «требованиях»: 1) отвести половину войск и перебазировать авиацию от границы; 2) допустить немецких контролёров, которые смогли бы убедиться в том, что СССР действительно решил пойти навстречу этим пожеланиям; 3) увеличить поставки стратегических сырья, материалов и продовольствия. Подчеркну также, что «намёк» этот был проигнорирован: приграничная группировка Красной Армии
не уменьшилась, а начала стремительно расти начиная именно с 15 июня.Существует и другое объяснение – Резуна-Суворова, которое, как я понял, разделяют Кейстут Закорецкий и Марк Солонин. Заключается оно в том, что Сталин якобы и представить себе не мог, что Гитлер и его генералы окажутся такими идиотами и начнут войну с Россией, не закончив – тем или иным образом – войну с Англией и не побеспокоившись о подготовке к ведению боевых действий в условиях русской зимы. «Сталин, – пишет Виктор Суворов, – знал, что для Гитлера война на два фронта – самоубийство. Сталин считал, что Гитлер на самоубийство не пойдёт и не начнёт войну на востоке, не закончив её на западе» («Ледокол», с. 301). И это вполне справедливое утверждение. Но мог ли Сталин быть абсолютно уверенным в том, что эта война закончится именно германской высадкой на Британских островах (что считалось безнадёжной затеей как немецкими, так и советскими генштабистами), а не подписанием почётного мира?
Тем более, что в середине мая 1941 года – после полёта «сумасшедшего» Гесса в Шотландию 10-го числа того же месяца – у вождя мирового пролетариата не могли не появиться дополнительные подозрения в отношении тайных переговоров между Великобританией и Германией (в отсутствие, напомню, в обсуждаемый период какого-либо собственного дипломатического диалога с Гитлером). Шума о якобы проходивших тайных консультациях Третьего рейха и СССР по поводу каких-то смутных «германских требований» в мире циркулировало большое множество, но реального общения на уровне хотя бы министров иностранных дел или специальных уполномоченных Гитлера и Сталина не происходило. «Сталин, – пишет У. Ширер в своей книге «Взлёт и паление III рейха», – отнёсся к этому крайне подозрительно. На протяжении всей войны странный инцидент оставался загадкой, и только на Нюрнбергском процессе, где Гесс выступил в качестве обвиняемого, в этот вопрос была внесена ясность (с. 858). «Появление Гесса в Шотландии, – продолжает он ту же мысль, – убедило Сталина в том, что где-то там в большой тайне Черчилль сговаривается с Гитлером, намереваясь предоставить Германии такую же свободу для нанесения удара по Советскому Союзу, какая была предоставлена Германии, чтобы она могла напасть на Польшу и Запад. Когда спустя три года английский премьер-министр во время визита в Москву пытался рассказать Сталину всю правду, советский лидер просто не поверил ему» (там же, с. 861).