), поскольку тот являлся ключевой фигурой, вокруг которого вертелись замыслы американцев и англичан по созданию альтернативного правительства в случае подписания сепаратного мира. Однако, – сожалеет Судоплатов, – ...покушение сорвалось, так как болгарский боевик взорвал гранату раньше времени и лишь только ранил фон Папена» (там же, с. 174). Если следовать сталинской логике, то вполне можно предположить, что Хозяин с облегчением перевёл дух, когда заговор германских генералов в июле 1944 года закончился провалом и массовыми казнями его участников, членов их семей, друзей и просто знакомых. Каков дальнейший жизненный путь агента-боевика Миклашевского? В 1944 году он «ликвиднул» родного дядю – видного борца с большевизмом – и покинул Берлин, направившись во Францию. Там он и его люди – по-видимому, те самые десятки оперативников-боевиков, которые находились в Германии с 1941 года и о чьих подвигах в этот период ничего не известно, – в течение трёх лет занимались охотой на уцелевших власовцев. Не думаю, кстати, что эта деятельность протекала с благословения французских властей. В СССР Миклашевский вернулся в 1947 году, был награждён орденом Красного Знамени и возобновил боксёрскую карьеру (там же).
Теперь остановлюсь на истории устранения одного из главных большевистских революционеров – Льва Троцкого. И не потому, что мне – упаси Бог! – его жалко, а в качестве наглядной иллюстрации почерка советских спецслужб. Напомню, что сказал по этому поводу Берия, привезший Судоплатова на встречу с И.В. Сталиным в марте 1939 года: «По словам Берии, закордонная разведка в современных условиях должна изменить главные направления своей работы. Её основной задачей должна стать не борьба с эмиграцией, а подготовка резидентур к войне в Европе и на Дальнем Востоке» (там же, с. 105). Позже высказался и сам вождь: «Затем Сталин посуровел и, чеканя слова, словно отдавая приказ, проговорил: «Троцкий, или как вы его именуете в ваших делах, «Старик», должен быть устранён в течение года, прежде чем разразится неминуемая война...Без устранения Троцкого, – продолжал Сталин, – как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению. Им будет очень трудно выполнить свой интернациональный долг по дестабилизации тылов противника, развернуть партизанскую войну». И ещё одна фраза, которая, по моему мнению, отражает «утилитарный» подход Сталина к убийствам других людей: «В троцкистском движении нет важных политических фигур, кроме самого Троцкого.