Вот кораблей он достиг. Грозно стрелы пернатые мечет, —
Страшно серебряный лук зазвенел под рукой Аполлона.
Мулов в начале и псов празднобродных разил среловержец.
После напал на людей, смертоносными стрелами брызжа.
Частые трупов костры непрестанно пылали по стану.
Девять без устали дней на войска стрелы бога летели;
В день же десятый Пелид всех ахеян призвал на собранье.
Это вложила ему в мысли вечнодержавная Гера:
Скорбью терзалась она, погибающих видя ахеян.
Быстро сходился народ, и, когда же все вместе собрались,
Встав перед воинством, так говорил Ахиллес быстроногий:
«Можем, Атрид, лишь тогда мы вернуться домой, в свои семьи,
Морем обратно пройти, — если здесь мы от смерти спасёмся!
Здесь же и мор, и война истребляют ахеян безмерно.
Нужно, Атрид, испытать и спросить нам жреца ли, пророка,
Или гадателя снов (ведь бывают же сны и от Зевса):
Пусть нам поведают, чем раздражен Аполлон небожитель?
Гневен ли он за обет неисполненный, за гекатомбу?
Или от избранных коз и ягнят благовонного тука
Требует бог Аполлон, чтоб избавить ахеян от язвы?»
Речь свою кончил и сел Ахиллес. От собрания сразу
Ка́лхас Фесто́рид тут встал, предвещатель по птицам верховный.
Мудрый, он многое знал: то, что было, что есть и что будет.
Он и ахеян суда проводил по морям к Илиону
Даром пророка; ему это свыше даровано, Фебом.
Перед собранием речь мудрый Ка́лхас держал, так сказал он:
«Царь Ахиллес! Ты хотел слышать истину, Зевса любимец;
Гнева причину узнать Аполлона, разящего метко?
Я возвещу! Только ты поклянись мне, Пелид, перед войском,
Что не оставишь в беде, защитишь меня словом и делом.
Речью своей я боюсь прогневить предводителя войска,
Знатного мужа, царя аргивян и вождя всех ахейцев.
Слишком могуществен он, и уж если свой гнев неуёмный
В первую пору смягчит, — всё же скрытую злобу оставит
В сердце своём до тех пор, пока местью свой гнев не насытит.
Ну, так скажи, Ахиллес, кем ты будешь: копьём ли, щитом мне?»
Тут же на это ему отвечал Ахиллес благородный:
«Смело нам правду скажи! Возвести, мы воспримем любую!
Зевса любимцем клянусь, Аполлоном, которому, Ка́лхас,
Молишься ты, и тебе по молитве он всё открывает:
Суть всех вещей, всё, что есть и что будет, — клянусь тебе, Ка́лхас,
В стане ахейском никто на тебя и руки не поднимет,
Жив я пока, даже сам предводитель верховный ахеян
Царь Агамемнон Атрид. Так что ты под моею защитой».
Так он сказал. И тогда им ответил пророк непорочный:
«Нет, не за должный обет, не за жертву стотельчную гневен
Феб, а за Хриса жреца. Обесчестил его Агамемнон: