Да мне все было, в общем-то, ясно и без его разъяснений. К сожалению, факты появления и, тем паче, исчезновения Маши из жизни моего клиента казались странными и подозрительными. Этот вопрос требовал детальной проработки. Я достала с полки блокнот и протянула его юноше.
– Напиши все ее данные: полное имя, адрес и так далее… – произнесла я решительным тоном.
– Но я не хочу! – Парень испуганно отпихнул блокнот и ручку. – Она тут ни при чем! – воскликнул он оскорбленно.
– Позволь мне решать, кто в этой истории каким боком замешан! – Я не собиралась щадить его чувства. – Знаешь ли, не мне учить тебя жизни, но за свою профессиональную карьеру я повидала всякое! Поверь мне, предательство возлюбленной на фоне иных, гораздо более вопиющих, случаев кажется рядовым эпизодом…
– Да что вы все стращаете меня?! – взвился Василий. – Ну что, по-вашему, может быть хуже?
– Убийство одним супругом другого, шантаж, торговля собственными детьми, покушение на жизнь родителей из-за наследства, например… мне продолжать? – нахмурилась я.
Ромашкин уронил голову на руки и трагически всхлипнул.
– Я понимаю, я все понимаю! – Он выглядел совершенно потерянным. – Все, о чем вы рассказываете, – страшно. Но мне… мне же так больно, я не понимаю, почему она так со мной?! За что?! Ведь я люблю ее, и мне больше ничего, точнее, никого не надо!..
Его крик души мог растопить сердце любого человека, даже мое, признаюсь, дрогнуло, что уж и говорить о тетушке! Она подскочила к юноше, обхватила Васю обеими руками и прижала к своей могучей груди.
– Поплачь, поплачь, соколик, все пройдет, все наладится, – зашептала она торопливо, словно заговаривала ушибленное место. – Я-то знаю, я жизнь прожила, я помогу, – нараспев, словно мантру, тихо нашептывала она ему. Должна отметить, что эта терапия возымела эффект. Ромашкин затрясся было от рыданий, но быстро успокоился и обмяк, как отогревшийся после мороза котенок.
Через некоторое время парень пришел в себя, взял ручку и написал в блокноте несколько строк.
– Не густо, – констатировала я, ознакомившись со скудной информацией.
– Увы, – пожал он плечами. – Я же не готовился к тому, что она бросит меня так скоро, и паспорт у нее не спрашивал.
– Но ты же ее провожал в первые дни перед переездом, неужели не помнишь – куда? Во время этого, как его, конфетно-букетного периода, – припомнила я название, – обычно влюбленные только и делают, что болтают обо всем на свете…
– А мы – не обычные влюбленные! И не надо нам было никаких «периодов», чтобы что-то такое проверять, все и так было ясно! – запальчиво выкрикнул он. – Мы были двумя половинками одного целого, и слов нам не требовались!