– Василий, – шепотом позвала я, мягко коснувшись его плеча.
– Машуня! – сладким голоском откликнулся он, не размыкая век.
– Евгения Максимовна! – уже обычным голосом ответила я, без труда догадавшись, какое именно прекрасное видение вызвало столь умиротворенное выражение на его сонном лице.
– А… что?! – подскочил он, и стулья упали. – Где я?.. – близоруко щурясь, оглянулся он, ища свои очки.
– В холдинге, в комнате для охраны! – ответила, водружая ему на нос оправу.
– А эта, как ее… посылка, что с ней? – вспомнил он.
– Все в порядке! Уже поздно, едем домой!
Но он застыл на месте, упрямо выпятив губы.
– Так что именно произошло? Я все проспал?
– Нет, наоборот.
– А какой у нас план? Откуда еще мне ждать беды? Каковы сроки до нового покушения? Где гарантии, что вы все-все предусмотрели? – Придя в себя, он опять потребовал от меня полного отчета.
Но я не собиралась плясать под его дудку. У меня были четкие правила взаимоотношения с клиентами, и я не собиралась их менять, даже подписав контракт на охрану этого человека – живого процессора, если можно так сказать.
Я решила, что знакомить его со всеми подробностями не стоит. Оберегать Ромашкина – моя обязанность, и, если его настроенный по образцу компьютерной логики мозг не согласен с таким положением дел, ему придется как-то подключиться к моей личной «микросхеме».
– В контракте есть пункт, согласно которому я несу полную ответственность за вашу жизнь и стараюсь ее спасти. Я не имею права вмешиваться в вашу работу, а вы не имеете права мешать моей! Ваши вопросы, Василий, могут изрядно навредить, причем исключительно вам же, в том случае, если я начну на них отвечать. Поэтому позвольте каждому из нас спокойно выполнять свои обязанности и не мешать в этом другому.
– Да, но я хотел бы помочь, и я должен все знать, ведь именно меня пытаются убить?! – привел он, несомненно, веский аргумент.
– А я пытаюсь сделать все, чтобы этого не случилось! И я это сделаю, уверяю вас, если только вы, именно вы, не допустите обратного!
– Каким же это образом, позвольте уточнить?
– Своим упрямством и занудством! Едем домой, наконец. Тетушка нас не простит, если ужин остынет!
Уж не знаю, что на Ромашкина подействовало в итоге – мои ли доводы, или воспоминания о кулинарных талантах моей родственницы, но он прекратил дискуссию и позволил мне спокойно довести его до машины.
* * *
Тетушка ждала нас. Об этом нам сообщили умопомрачительные запахи, доносившиеся из кухни. Едва переступив порог, Василий откровенно сглотнул голодную слюну. Моя тетя Мила все правильно поняла и без лишних расспросов захлопотала у плиты. Я, как сторонница здорового образа жизни, предпочитаю ужинать как минимум за три-четыре часа до сна. Ромашкин же, похоже, придерживался иного мнения. Он без зазрения совести слопал две порции жаркого и отправился в свою комнату отдыхать.