Что касается нашего трио, то, дождавшись хмурого февральского рассвета, мы напоследок еще раз внимательно осмотрели через окуляры стереотрубы русские позиции – теперь уж окончательно наметив будущий маршрут. На этом участке фронта передовые части Красной армии несколько дней назад довольно далеко вклинились в немецкую оборону, и сплошной линии окопов у русских пока не существовало. Было решено пройти у них «под носом», на стыке двух батальонов через заросший кустарником овраг. С наступлением темноты сюда выдвигалось боевое охранение: двое с пулеметом «максим» – но мы их засекли с помощью прибора ночного видения. Минных полей, по нашим наблюдениям, здесь не было – хотя, черт его знает. План предложил Залевски: он мне понравился и был утвержден Штольцем и Крюгером. Предусматривалось, что разведбатальон под командованием Херманна проведет следующей ночью отвлекающую контратаку на левом фланге…
Шел мокрый снег, земляные стены открытого НП сочились влагой, а под ногами чавкала липкая «каша». Хотелось спать, все изрядно устали и замерзли, хотя оделись достаточно добротно – в утепленный «болотного» цвета камуфляж (снег во многих местах уже сошел, образовав многочисленные проталины, и я принял решение отказаться от белых маскхалатов). Кроме того, на нас были обтянутые кожей зимние фетровые сапоги; под касками, замазанными тонким слоем грязи для маскировки, – круглые шерстяные шапочки.
У лейтенанта висел на плече пистолет-пулемет МП-40 с откидным прикладом, в просторечье именуемый «шмайссером». Рюдер был вооружен недавно принятой в войсках штурмовой винтовкой «Штурмгевер-44», снабженной оптическим прицелом – у обоих закреплены на поясном ремне по два комплекта парусиновых подсумков для магазинов.
Я знал, что мои напарники бывалые фронтовые разведчики: читал их личные послужные списки, предоставленные мне обер-лейтенантом Крюгером. «С такими не пропадешь!» Но в реальной боевой обстановке случается всякое – как любит повторять Скорцени: «На войне как на войне!»
– Возвращаемся! – скомандовал я, протягивая им фляжку с коньяком для «сугрева». – И не дай боже кому-то простудиться и чихнуть перед русскими окопами!
– Обижаете, герр лейтенант, – процедил сквозь зубы неразговорчивый Рюдер.
– «Береженого Бог бережет» – есть такая мудрая русская пословица, – заметил я в ответ.
А вскользь подумал: «Что-то я стал слишком часто Господа поминать. Нехорошо это – всуе. Нехорошо…
2
– Желаю успеха! – полушепотом пожелал майор Штольц, пожимая мне руку.
– Успеха, лейтенант, – добавил Крюгер.
– Берите выше, теперь уже подполковник, – уточнил я.