И тогда, будто освободившись, найдя слова, которые искал и которые она ему подсказала, он ответил тихо и внятно:
— Я тебя люблю.
— Ты сошла с ума! — кричал Константин Артемьевич, хватаясь за сердце.
— Костя, голубчик, не волнуйся! — плача, уговаривала Нина Викторовна.
— Нет, что позволяет себе эта девчонка! Ты распустила ее!
Он повернул к Саше бешеное лицо.
— Я издеваться над собой не позволю! Это тебе не уроки музыки, захотела — бросила. Я тебе покажу — замуж! Ты помнишь, что тебе восемнадцать лет?
— Джульетте вообще было четырнадцать, — сказала Саша.
— Вообще! Ты слышишь, Нина, — «вообще»! На что ты намекаешь?
— Я не намекаю. Я прямо говорю: я вышла замуж!
— Что? — сказал Константин Артемьевич, пошатнулся и сел на диван.
— Нет, ты и вправду ненормальная, — откликнулась Юля. — Ты ведь завалила все экзамены!
— Почему завалила? У меня по всем предметам «хорошо».
— Ты должна была получить похвальную грамоту! В вуз без экзамена, дура ты ненормальная!
— Ах, да какое это имеет значение! — отвечала Саша, стараясь глядеть поверх Юли, хотя Юля была выше на целую голову.
И Юле показалось, что Саша уходит от нее, уходит далеко и что она никогда ничего про Сашу не знала.
— Ты же сама говорила: чувство надо проверить!
— Мы проверили, — коротко отвечала Саша.
— Я не пущу его на порог! — закричал с дивана Константин Артемьевич.
— А мы едем завтра в Калугу, — ответила Саша… Они уезжали в Калугу вечером. На перроне стояли тетя Вера и тетя Маргарита. Тетя Вера была невысокая, смуглая, в очках. Тетя Маргарита — грузная, многословная, с большой родинкой на подбородке. Она держала в руках букет сирени.
— Обидели вы отца, молодые люди, — говорила она строгим басом.
— Право, я этого не хотел, — серьезно и грустно оправдывался Андрей. — Но Константин Артемьевич не пожелал меня видеть. Что же мне оставалось делать?
— Посоветовались бы со мной, — басила тетя Маргарита. — Я не враг. Я старшая в нашей семье… Я женщина, наконец.
— Вы правы, правы, конечно, — виновато отвечал Андрей. — Я просто не догадался.
Он не смел признаться, что Саша ни словом не обмолвилась о существовании тети Маргариты. Саша стояла рядом в пестреньком ситцевом платье и пристально смотрела в конец перрона.
Она не слышала, как тетя Маргарита учила уму-разуму ее и Андрея и твердо наказывала ей уважать мужнину родню. Она все смотрела и смотрела в конец перрона.
Константин Артемьевич выплыл из толпы, чуть задыхаясь, вытирая платком лоб. Рядом с ним семенила заплаканная нарядная Нина Викторовна.
— Рад познакомиться! — сухо отчеканил Константин Артемьевич, протягивая Андрею руку и не глядя на Сашу.