- Остаются в строю единицы. – Печально сказал на офицерских посиделках Калмыков.
- Тут мы хоть в огне ада, но вдали от бездарного начальства. – Нашёлся весёлый капитан Шатурный.
К ним можно было попасть только заснеженным берегом, ночью. Днём берег простреливался противником с берегового выступа на километр.
- Ну да мы научились их отваживать…
- Ловко ты комбат придумал!
Чтобы не допустить какую-либо «комиссию» или проверяющих от полка и дивизии, взводный открывал стрельбу из ручного пулемёта по огневой точке противника на береговом выступе, который был выше их всего на какой-то метр. «Фриц» охотно отвечал, и пули сыпали по берегу, как горох.
- Сматываем удочки! – решали нежелательные визитёры.
В печурке обогревавшей командирскую землянку гудел огонь, вместо щепы - тол. В небольших количествах он горит ярким пламенем, но при потери бдительности мог взорваться.
- Но если взводный не даст очередь, жди беды! – засмеялся ротный старшина.
- Мимо него муха не пролетит…
С ними сидел старшина роты Севастьян Костровский, который больше других страдал от придирок начальства. Он был внештатным писарем батальона, недавно из тыла, сельский учитель-доброволец.
- Комдив зажал тебе орден? – спросил он, хорошо зная недавнюю историю охоты на «языка».
- Прокатили не в первый раз…
Вдруг зашелестела плащ-палатка - полог на входной двери, раздался снаружи взрыв мины, и в блиндаж-землянку ввалился часовой. Падая, он успел произнести
- Гады, убили!
Не выпуская из рук винтовки, он упал нам под ноги с раскроенным пополам черепом.
- Кровь разлилась по всему полу! – деловито сказал Костровский и крикнул: - Вестовой, тащи песок…
Вместо посыльного в землянку забежал командир роты басмачей Шатурный. Он мельком взглянул на убитого и огорчённо произнёс:
- Мои бандиты не хотят стрелять!
- Пойдём, - велел ему Калмыков, - научим их воевать.
Пригнувшись, они побежали по мелкому ходу сообщения
- Товарищи «бельмей»! – обратился Калмыков к роте. - Ставим вам на пятерых по ящику патронов - это под триста штук. И чтобы к утру в них не было ни одного не выстрелянного патрона. Если у кого останется, того лично буду расстреливать!.. Бельмей?
Закивали головами. Дружные залпы из трофейных винтовок стали доноситься от передовой.
- Басмачи воюют, всё исполнили. – Доложил Шатурный через час.
- А ты говоришь, что не понимают!
Уперев приклад в землю, между ног, они палили в тёмный свет, как в копейку... А немцы молчат - не поймут, что за стрельба залповая гремит. И пули-то немецкие, и трассирующие, и разрывные, но к ним не летят.