Киреев откровенно попытался заигрывать с Зоей. Она слушала его с весёлой, чуть лукавой улыбкой, смеялась над шутками, иногда быстро и озорно что-то переспрашивала.
- Да что Вы говорите! – она специально делала круглые глаза.
Шаповалов снова поймал на себе загадочно-непонятный, но вроде бы выжидательный взгляд Зои и буквально через мгновение ощутил лёгкое, как ему показалось, не совсем уверенное прикосновение к своему колену.
- Смелостью берут города... - у него перехватило дыхание, а сердце забилось часто и сильно. - Не будь рохлей!
С внезапной решимостью он подвинул вперёд ногу. В тот же миг Зоя поморщилась от боли, взглянула под стол и, ничего не понимая, вопросительно посмотрела на мужчину.
- Вам неудобно сидеть?
- Извините, ради бога!
В это мгновение Киреев громко заявил, что церковь - это опиум и средство угнетения трудящихся и что с религией и с богом в основном покончено.
- Если где и остались одиночные верующие, то это тёмные несознательные старики, отживающие элементы, а молодежь такой ерундой не занимается, и девушка, - он показал на неё взглядом, - постыдилась бы носить на шее цепочку с крестом...
Казалось, он не сказал ничего обидного, но Зоя, вспыхнув, пламенно залилась краской, её нежное, матово-румяное лицо в мгновение сделалось пунцовым, глаза потемнели, а пушистые цвета каштана брови задрожали обиженно, как у ребёнка.
- Она вот-вот расплачется. – Подумал Шаповалов, но она, с гневом и презрением посмотрела на подполковника.
Вдруг Зоя энергичным движением вытащила из-за пазухи цепочку с крестиком и вывесила его поверх блузки, вскинув голову и выпятив вперёд остро торчащую грудь.
- В нашей семье никогда не стыдились веры в Бога! - с явным вызовом сказала она.
В напряжённой тишине угрожающе засопел сосед Шаповалова справа.
- Кстати, у нас, в Советском Союзе, - вдруг послышался голос Дубцова, - свобода вероисповедания!
- Точно!
- И чувства верующих уважаются государством.
Зоя сидела оскорблённая, молчаливая и строгая, не замечая направленных на неё призывных мужских взглядов. Прошло порядочно времени, прежде чем она несколько смягчилась и начала улыбаться, однако крестик так и не убрала - он по-прежнему висел поверх блузки.
- Чего не пьёшь полковник? – обратился к нему Киреев.
- Задумался…
- О чём можно думать в такой день?.. Гуляй пока жив!
- Вспомнил прошлое…
- Нашёл время!
Полковник Шаповалов сам не понимал, почему ему взгрустнулось. Днём, когда его танкисты ворвались на огрызающиеся огнём улицы станции, он двигался в головном танке. Бронебойный снаряд разорвал гусеницу танка, и экипаж спешно покинул обездвиженную машину.