«Думать надо было, Габриель. Ты сначала измазал меня словесной блевотиной, а теперь швыряешь деньги на пур¬пурные гиацинты. Может, какая-нибудь из твоих шлюх и рас¬таяла бы, простив тебя. Теперь ты убедился, придурок воню¬чий, что не все женщины готовы молча утираться?»
Выплеснув раздражение, Джулия отложила ноутбук и взяла телефон. Пока она ходила вниз, от Габриеля пришло но¬вое голосовое сообщение.
Джулия, я хотел сказать вам это лично, но я не могу ждать. Я не могу ждать.
Клянусь, утром я не называл вас шлюхой. Само по себе это сравнение отвратительно. Я вообще не должен был его произ¬носить. Но честное слово, я не называл вас шлюхой. Мне просто выло очень неприятно видеть вас на коленях. Меня это… повер¬гает в ужас, причем всякий раз. Вам должны поклоняться, вами должны восхищаться. Это не вы, а перед вами должны стано¬виться на колени. Умоляю вас, Джулия, никогда не становитесь На колени. Ни перед кем и ни при каких обстоятельствах. Что бы вы сейчас обо мне ни думали, я говорю вам сущую правду.
Мне нужно было бы еще утром незамедлительно извинить¬ся за слова Полины. Я уже разобрался с нею и тороплюсь пере¬дать вам ее извинения. Она сожалеет о сказанном. Мы с нею… у нас… [напряженное покашливание] не такие простые отно¬шения. Конечно, вам до этого нет никакого,дела. Вас удивило и рассердило другое: какое право имела она, не видя и не зная вас, позволять себе делать подобные выводы? Поверьте, к вам это не имеет никакого отношения, а выводы были сделаны на осно¬ве моего… прежнего поведения. И все равно я очень огорчен, что она вам это сказала. Больше такое не повторится. Обещаю.
Спасибо за приготовленный завтрак. [Долгое напряженное молчание.] Когда я увидел поднос, то сразу понял, что вы на¬меревались угостить меня завтраком. Не могу передать это
словами, Джулия, но еще никто никогда ничего подобного для меня не делал. Никто. Ни Рейчел, ни друг, ни любовница, никто.
Вы — это всегда добро, понимание и щедрость. А я — почти всегда… жестокость и эгоизм. [Прочищает горло…]
[Продолжает хриплым голосом.] Джулия, нам нужно пого- ворить о вашей записке. Сейчас она лежит у меня на ладони, и я ни за что с нею не расстанусь. Но есть ряд моментов… весьма серьезных моментов, которые я должен вам объяснить. О подобных вещах не говорят по телефону. Я безмерно сожалею, что так гадко, гнусно, мерзко и отвратительно вел себя с вами утром. Вина целиком лежит на мне, и я хочу ее исправить.
Джулия удалила и это сообщение, не сделав попыток сохранить его номер. Потом она выключила телефон и снова легла, усиленно стараясь прогнать из памяти Габриеля и его измученный голос.