Лариса пожала плечами.
– Может, ты и прав, – согласилась она, произнеся эти слова неестественно спокойным голосом, но с нотками откровенного недоверия.
– Интересно, кто сможет обнаружить ее в таком глухом месте? Обычно там никого нет, – машинально произнес я.
– В каком месте? – встревоженно поинтересовалась Лариса.
– Если она не просто пропала, а ее действительно убили, то наверняка ее труп обнаружат где-нибудь на глухой окраине, – раздраженно вспылил я. – Вряд ли станут прилюдно убивать человека на центральной площади города. Неужели это не понятно?
– По-твоему, она погибла от руки маньяка?
– Я бы сам не хотел в это верить, но мы живем в такое смутное время…
Подозрительные взгляды моей супруги действовали мне на нервы и мешали сосредоточиться. Я был вне себя от ярости, но все ж таки сумел совладать с негативными эмоциями. Теперь, прежде чем что-то сказать, я решил как следует обдумать свои мысли и высказывания. Я сразу понял, что Лариса относится ко мне с откровенным недоверием. У меня появилось предчувствие грандиозного провала. Она не говорила мне напрямую, но явно видела во мне опасного и безжалостного убийцу. Во всяком случае, не сомневалась в моей причастности к возможному преступлению.
– И все-таки меня кое-что смущает, – заявила Лариса.
– Что именно? – настороженно спросил я.
– Проблема в том, что я вообще не называла тебе ее имя. Я не страдаю склерозом, и мне не изменяет память. Я только сказала, что моя подруга пропала. Почему ты сразу подумал именно о Дашеньке? Меня это смущает…
– Хватит! – выкрикнул я. – Ты переходишь все границы благоразумия! По-моему, я только что все популярно объяснил. Если так необходимо, могу повторить еще раз…
Я вспыхнул не столько от гнева, как от отчаяния, но постарался сосредоточиться и более спокойно произнес:
– Среди твоих подруг вряд ли найдется другая женщина, с которой бы ты общалась более тесно, чем с Дарьей Холстовой.
– Откуда ты можешь знать, с кем и когда я общаюсь, если целыми сутками тебя не бывает дома?
– К чему все эти нелепые подозрения? Может, ты считаешь, что это я виновен в ее внезапном исчезновении? Может, вообще вбила себе в голову, что я убил твою лучшую подругу?
Лариса отрешенно задумалась. В ее взгляде было отчуждение.
– Все может быть, – тихо сказала она.
– Что за чушь? Зачем тебе называть ее имя, если и так знаю, что Холстова была твоей самой лучшей подругой! Более того, она твоя подруга с детства. Разве бы ты стала так сильно сокрушаться о ком-то другом, как не о ней?
Я поспешно обнял Ларису и, понизив голос, произнес: