Никита тронул со двора. С пустой корзинои из сарая вышла Настя.
— Настасья! — окликнул ее Савва Саввич. — Подь сюда!
Настя бросила на свекра быстрый взгляд, подошла ближе.
— Чего надо?
— Подержи мешок, пшеницы надо нагрести.
Поставив у крылечка корзину, Настя вошла следом за свекром в амбар, взяла мешок. Савва достал из сусека совок, повернулся к ней.
— Ты это где была вечерось-то, голуба, а? Молчишь, вертихвостка бессовестная, думаешь, я не видел тебя с Егоркой в соломе-то?
Савва шагнул к Насте, и в руках у него она увидела витой столбом кнут.
Но тут случилось то, чего никак не ожидал Савва Саввич. Тонкие черные брови Насти мгновенно сошлись у переносицы, и гневно вспыхнули глаза.
— Ты што, ударить хочешь? А ну-ка, тронь! Да я тебя, черта лысого… — Настя метнулась к двери, и в ту же минуту в руке у нее очутился тяжелый, с цепями из мелких витых колечек безмен, — я тебя так потяну по лысине, што и черепков не соберешь.
— Што ты, што ты, Христос с тобой, чего орешь-то на всю ограду?
— А чего мне бояться? Обманом меня заманили, да ишо тут мне поперек дороги встреваете? Што с Егором меня видел, так ишо приди посмотри, ежели любопытно. Любила Егора и любить буду, вот и весь мой сказ.
Заметив, что старик намеревается юркнуть в дверь, Настя загородила ее собою:
— Бежать хочешь? Нет, уж раз на то пошло, так я выскажу тебе все, что наболело у меня. Ты думал, што обманом меня взяли и смирюсь перед вами? Да кабы не Егор, я бы руки на себя наложила. Из-за него и живу, работаю на вас, проклятых! Недаром вас Шакалами кличут. Ишо вздумал совестить меня, а давно ли сам подходил ко мне ночью-то?! Забыл, как по лысине-то получил? Старичок богомольный! Смотри у меня, ежели вякнешь кому про Егора, так я тебе так напряду на косое веретено, што до смерти помнить будешь, кобель бесхвостый!
И пошла, но, уже выйдя из амбара, остановилась, зло посмотрела на побелевшего как мел старика, процедила с издевкой в голосе:
— Крестик-то небось новый купил? Эх ты, паскудник бессовестный, песок уж сыплется, а туда же, куда и конь с копытом.
Как громом пораженный, смотрел Савва в спину уходящей снохе.
— Господи боже мой!.. — чуть слышно прошептал он, бессильно опускаясь на подножие сусека. — Что же теперь делать-то? До какого сраму дожил, боже мой милостивый!.. Нажил сноху, чтоб ее громом убило! А ведь озлилась-то как, было ахнула безменом-то по башке. Да ладно, хоть никого поблизости не пригодилось, обесславила бы на весь поселок. Вот и поживи тут попробуй. Теперь совсем от рук отобьется. Ах ты, сучка проклятая, холера тебя забери! И что это за беда такая! Думаешь, как лучше, а оно вон как повернулось…