с железными цепями на ногах.
Комок подкатил к горлу Андрея, туман застлал глаза: ведь здесь, среди этих ребятишек, наверняка находится и его сын… Половину своей жизни отдал бы Андрей за то, чтобы подойти к сыну, взять его на руки, поцеловать, прижать к груди. Но который же из них сын? Или тот вон синеглазый, с облупившимся носом? Нет, судя по фотокарточке вот этот, темно-русый, в синей рубашонке, с черными, как спелая черемуха, глазами. Придерживая левой рукой штанишки, мальчик широко раскрытыми глазами удивленно уставился на чалдона в казачьей фуражке, который так пристально смотрит на него, и по серым, небритым щекам чалдона катятся крупные, как горошины, слезы. Мальчик и не подозревал, что он, впервые в его маленькой жизни, смотрел на своего отца.
— Сынок… Ванюша!.. — со стоном прохрипел Андрей, протягивая к мальчику руки. Он уже повернулся и шагнул бы к сыну, если бы его вовремя не удержал Швалов. Андрей не слышал грозного окрика конвойного, не видел, как он замахнулся на него штыком. Чувствуя, что у него подкашиваются ноги, он судорожно ухватился за Степана. Так, держась за него, и добрел он до этапа.
Между большими селами казачьих станиц, в лощине, со всех сторон окруженной горами, приютилась небольшая крестьянская деревушка Горный Зерентуй. Три улицы деревушки, с церковью посредине, веером раскинулись по каменистому косогору. Густые заросли лесной чащобы — молодого березняка, боярышника, осинника, ерника и багульника — вплотную подошли к огородам села с трех сторон и тянутся далеко по склонам сопок.
Хорошо здесь весной, когда вокруг зазеленеет лес, зацветет лиловый багульник, белым цветом оденутся кусты дикой яблони, черемухи, а в напоенном их ароматами воздухе малиновым звоном зальются жаворонки, на разные лады засвистят, защебечут щеглы, красногрудые снегири, чечетки и множество других птиц.
Но не красотой природы прославилась эта деревушка, ибо это всего лишь небольшой уголок чудесной природы солнечного Забайкалья. Прославился Горный Зерентуй — в числе немногих таких же деревушек — по всей Сибири и далеко за ее пределами каторжной тюрьмой, что расположилась севернее села, у подножия большой горы. Обнесенная высокой каменной оградой, с вышками для часовых на углах, тюрьма, если посмотреть на нее с высоты птичьего полета, напоминала собою букву ‹‹Т». Внутри ограды расположились баня, прачечная, хлебопекарня и отгороженный от главного корпуса внутренней перегородкой тюремный лазарет с аптекой и больничными палатами.
С восточной стороны к тюрьме примыкали складские помещения, цейхгаузы, овощехранилище, ледники, солдатские казармы конвойной команды и стрелковой роты. С северной стороны по косогору, до самого арестантского кладбища, протянулся большой сад из лиственниц, сосен и берез вперемежку с кустами яблони. Западнее тюрьмы расположились большие дома под железными крышами: начальника Нерчинской каторги, начальника тюрьмы, их помощников, а также почта, тюремная контора и весь утопающий в зелени черемухового сада детский приют. Снаружи все это выглядело неплохо, мирно, ибо толстые стены тюрьмы не выдавали того, что творилось внутри, надежно скрывали от постороннего глаза страдания узников.