Придется атамана пригласить станичного, — рассуждал Савва Саввич, — да и от мужиков кое-кого из порядочных людей позвать, старшину их волостного. Все же как-никак, тово… начальство, может, и сгодится при случае.
— Как и усадим их, — сетовала Макаровна, — и так наприглашали, что и в горницу не войдут, однако. Влетит нам эта свадьба в копеечку!
— Ясное дело, влетит. Но что ж поделаешь, раз заварили кашу, так нечего масла жалеть, теперь уж хоть яловый, да телись.
В это время в доме появилась Марфа. Старуха боялась, что Савва Саввич узнал, куда бегала Настя в это утро. Поэтому Марфа впервые в этом доме держалась неуверенно, войдя в коридор, робко оглянулась по сторонам, перекрестилась и прошла в горницу. Успокоилась Марфа лишь тогда, когда убедилась, что старики ничего не знают, и, повеселев, села на стул около буфета и вступила в разговор.
— А невесту куда определим перед свадьбой-то? — начала она о том, ради чего и пришла. Савва Саввич остановился перед нею, удивленно посмотрел на сваху.
— Чего же ее определять? Живет у нас — и ладно, пусть живет.
— Что ты, Савва Саввич, господь-то с тобой! Да где же это видано, чтобы невеста до самых венцов у жениха жила? Сроду этого не бывало, засмеют нас люди-то!
— Пусть смеются, кому любо. — Начиная сердиться, Савва вновь заходил по комнате. — Тут и так нелады всякие, с бумагой сколько канители было, года не выходят невесте, попа надо уговаривать, работника черт угораздил изувечиться, слыхала?
— Слыхала, лечить его взялась.
— Во-во, лечи, чтобы поскорее поднялся, а то ведь пролежит самое нужное время, а заместо его двоих надо брать. За лечение сочтемся. Теперь насчет невесты: в доме хлопот полно перед свадьбой, а ты уводить ее хочешь?
— Ничего не сделаешь, Савва Саввич, так уж оно повелось со старины, и нечего нам супротив идти. До свадьбы пять ден осталось, пусть поживет у меня, людей у тебя хватит, нечего бога гневить, а где и я могу приходить помогать, когда потребуется.
Понимая, что Марфу не переспоришь, Савва Саввич почесал рукой лысину, сердито хмурясь, махнул рукой, согласился.
Марфа увела к себе Настю в тот же день.
* * *
Егор, как и предсказала Марфа, заболел воспалением легких. От него, как от печки, полыхало жаром, душил его кашель. В жару он подолгу терял сознание, метался, раскинувшись по кровати, в горячечном бреду вспоминал Ермоху, а чаше всего Настю. Она часами сидела около его постели, горестно вздыхая, гладила его горячие руки, перебирала пальцами свалявшийся чуб, плакала, а когда Егор приходил в сознание, поила его водой из ложки, пыталась кормить молочной кашей. Егор не принимал никакой пищи, в минуты просветления узнавал Настю, и в помутневших глазах его вновь вспыхивали живые огоньки.