— Знаешь, у меня тут другое имя, — сообщает женщина и подмигивает. — Здесь меня зовут Пиппой.
Участок земли, который Пиппа объявила своим, превосходит размерами и организованностью все виденное в лагере. Здесь есть настоящее укрытие. Пиппа построила — или присвоила — большую деревянную хижину с крышей и стенами с трех сторон. Внутри хижины имеется несколько грубо сколоченных скамей, полдюжины фонарей, работающих на батарейках, стопки одеял и два холодильника: один оранжевый, кухонный, другой маленький. Оба скреплены цепью и заперты на висячий замок. Пиппа сообщает нам, что здесь хранятся продукты и медикаменты, которые ей удалось добыть. Плюс к этому она набрала в лагере несколько человек, которые постоянно поддерживают огонь, кипятят воду и останавливают прочих от поползновения что-либо украсть.
— Вы не поверите, какое говно я тут повидала, — рассказывает Пиппа. — На прошлой неделе одного типа убили из-за треклятой сигареты. — Она качает головой. — Неудивительно, что зомби не дают себе труда бомбить нас. Зачем? Зряшная трата боеприпасов. Мы сами друг дружку поубиваем, если так будет продолжаться. — Пиппа жестом приглашает нас присаживаться наземь. — А можем и побыть здесь какое-то время. Я получу кое-какие продукты. Их немного. Я жду новую доставку. Нам помогает сопротивление. Но что-то непременно стрясется.
— Патрули, — произносит Алекс. — Немного южнее этого места рыскали регуляторы. Мы напоролись на их группу.
Пиппу эта новость, похоже, не удивляет. Должно быть, ей уже известно, что в Дикие земли проникли враги.
— То-то вы так хреново выглядите... — мягко произносит она. — Пошли. Кухня сейчас откроется. Выдохните немного.
Джулиан странно тих. Я чувствую, как напряжено его тело. Он оглядывается вокруг с таким видом, словно ждет, что кто-то выпрыгнет на него из теней. Теперь, когда мы сидим по эту сторону костров, окруженные теплом и светом, остальная часть лагеря кажется смутной, расплывчатой: какая-то корчащаяся, взбаламученная тьма, переполненная животными звуками.
Мне остается лишь гадать, что Джулиан должен думать об этом месте — и о нас. Именно от такой картины мира его всегда предостерегали: мир болезни есть мир хаоса и грязи, эгоизма и беспорядка.
Я злюсь на Джулиана, хоть это и несправедливо. Его присутствие, его тревога напоминают, насколько различаются наши народы, его и мой.
Тэк с Рэйвен заняли одну из лавок. Ла, Дэни, Хантер и Брэм умостились на другой. Мы с Джулианом сидим на земле. Алекс остался стоять. Корал уселась прямо у его ног, и я стараюсь не обращать внимания на то, что она откинулась назад, опершись о его голени, и что ее затылок касается его колена.