Войдя в вымощенный мрамором холл дома, Норман услышал гудение установленного Мартином лифта. Не успел он закрыть за собой дверь плечом, как художественно исполненная дверь шахты раскрылась и навстречу ему выехала инвалидная коляска.
— Привез? — нетерпеливо спросила Патриция.
— Привез что? — вопросом на вопрос ответил Норман, кладя папку и кейс на стоящий в холле стол.
— Часы! — раздраженно воскликнула жена, поправляя выбившуюся из прически прядь волос. — Ты забрал их у гравера? Только не говори, что забыл.
— Ах, это, — беспечно протянул он и, открыв замки кейса, извлек оттуда коробочку и отдал ей. — Я не совсем лишен человеческих чувств.
Патриция даже не позаботилась ответить, все ее внимание было сосредоточено на вынутом из коробочки кожаном футляре. Норман имел возможность беспрепятственно рассмотреть свою жену. Она по-прежнему оставалась красивой женщиной, и, хотя за последние годы прибавила в весе, черты лица ее сохранили некоторую резкость.
Открыв футляр, Патриция внимательно осмотрела лежащие в обклеенном белым атласом углублении золотые карманные часы с крышкой и, взяв их в руки, перевернула задней крышкой к себе.
— «Папе в день шестидесятилетия», — пробормотала она, проводя подушечкой пальца по выгравированной надписи. — «С искренней любовью».
Сильно сомневавшийся в том, что Патриция вообще способна на любовь к кому-либо, Норман поморщился.
— И это все, что там написано? — сухо спросил он, получив в ответ презрительный взгляд жены.
Затем, упрямо поджав губы, она протянула ему часы, предлагая взглянуть самому.
— «С искренней любовью», — прочитал он, — «Пэт и Норман». Что ж, очень мило.
— Ничего удивительного, учитывая их цену, — воскликнула Патриция, кладя часы на место. — Надеюсь, что этого будет достаточно.
Виски пульсировали от головной боли, но ее слова требовали объяснений.
— Достаточно? — повторил Норман. — Достаточно для чего?
— Для того, чтобы отвлечь его от извечной темы, конечно. Ты же знаешь, каким он стал раздражительным в последнее время.
— Неужели?
Норман не замечал, чтобы в последнее время настроение тестя как-то переменилось, но его замечание вызвало у Патриции явное раздражение.
— Ну разумеется, где тебе заметить, — сказала она с горечью в голосе. — Ты ведь наверняка думаешь, что его внезапная близкая дружба с гинекологом — простое совпадение.
— Разве это имеет значение? — терпеливо вздохнул Норман.
— Для меня имеет. — Патриция нервно сцепила пальцы вместе. — Этот гинеколог до сих пор практикует, и даже ты не можешь не понимать, что на уме у отца.
— Боишься, что он захочет выяснить, можешь ли ты иметь ребенка? — заключил он. — Что ж, рано или поздно тебе все равно придется сказать ему правду.