Посреди кабинета на полу лежал отец, его голова покоилась на коленях матери, которая гладила мужа по волосам и что-то успокаивающе шептала, низко склонившись к уху. В углу комнаты у окна незнакомый мужчина отрывистыми фразами разговаривал с кем-то по телефону. Должно быть, это и есть тот самый поверенный из Лондона, о котором сообщил дворецкий, подумала Августа, пытаясь понять, что, собственно, здесь произошло.
В это время в кабинете появились новые люди: дворецкий, недавняя горничная и еще один мужчина, в котором Августа признала врача из расположенной неподалеку деревни, распространившего свою практику и на обитателей Гринбуш-холла. Попросив выйти всех, кроме леди Сгоунбери и дворецкого, он взялся за дело.
Выйдя в коридор, наконец-то пришедшая в себя Августа стала расспрашивать поверенного, пытаясь получить разъяснения относительно произошедшего.
— Сам не знаю, мисс, как это все случилось, — рассказывал ей тот. — Я только передал графу конверт с отчетом из нашего головного офиса. Он прочел его и тут же рухнул на пол, схватившись за сердце…
Дальнейшее Августа уже не слушала. Гораздо больше ее заботило то, что происходило за закрытыми дверями кабинета. Ей казалось, время нарочно тянется медленно, чтобы проверить, насколько сильна ее выдержка.
Но вот врач вышел и отдал распоряжение принести носилки. Августа обратилась к нему с вопросом:
— Что с отцом?
— Пока еще трудно сказать. У графа произошло обширное кровоизлияние в мозг, в результате чего его полностью парализовало. Он не может ни говорить, ни двигаться. Сколько продлится это состояние, неизвестно. Однако в моей практике бывали аналогичные случаи, и, уверяю вас, еще не все потеряно…
Поблагодарив врача, Августа с его разрешения вошла в кабинет. Теперь отец лежал на кожаном диване у стены, а мать сидела рядом, сжимая в ладонях неподвижную руку мужа. Августа подошла к ней и, желая ободрить, обняла.
Леди Гленда уткнулась в плечо дочери и, только сейчас дав волю слезам, прошептала:
— Господи, я так боюсь его потерять. Без Ричарда моя жизнь лишится смысла. Он всегда казался таким сильным, что я думала, с ним ничего не может случиться. Мне страшно.
— Все будет хорошо, мамочка, — попыталась успокоить ее Августа, хотя от вида беспомощно лежащего отца у нее самой наворачивались на глаза слезы.
Позже, когда общими стараниями сэра Ричарда устроили наверху, в спальне, она зашла, чтобы пожелать ему «доброй ночи».
Переодетый в пижаму отец полулежал в постели. Для удобства под его спину подложили несколько подушек. Руки безжизненно лежали поверх одеяла, на лице застыло бесстрастное выражение, и лишь глаза сохранили прежнюю живость, не упуская ничего из того, что происходило вокруг него.