Стив, Диана и Лин промаршировали к конторке, миновали нас и вышли в служебную дверь.
Люди смешно ходят, когда оставляют своих собак или к ним возвращаются. При испытаниях на послушание не следует вертеть головой, отбрасывать со лба волосы или делать любой другой обычный жест — все это может быть сочтено сигналом вожатого собаке. Вам также полагается вести себя естественно, но это всем трудно дается.
Рон и д-р Стэнтон тоже миновали контору, обходя продвинутых начинающих, и вышли в вестибюль. Не прошло и минуты, как Курчи встал, что, конечно, против правил длительной укладки, и Роза крикнула, прося нас вернуть Диану. Как и многие карликовые пудели, Курчи проворен и шаловлив. Он знает, что ему положено оставаться в укладке.
Диана была как раз за ближайшим к конторке углом.
— Курчи встал, — сказала я ей, и она возмущенно прошествовала назад, поправила его и снова ушла.
Непослушание Курчи на сто процентов умышленно. Всегда можно определить, когда он намеревается выкинуть что-нибудь разэтакое. Начинает он с едва заметных движений головой вперед-назад. Его черные глазки сверкают. Если ему велено лежать, он встает. Если велено стоять — мягко перебирает лапами. Диана порой тревожится, что его портит успех.
Около восьми сорока пяти Роза крикнула:
— Вожатые, вернитесь к собакам!
Рон вошел через вращающиеся двери вестибюля, а Диана, Стив и Лин — через служебную дверь.
— Вожатые! — улыбаясь, еще раз позвала Роза.
Роза часто улыбается. Ей лет сорок пять. У нее по-деловому короткие седые волосы, а носит она обычно футболку с изображением белого терьера, которых у нее три.
Д-р Стэнтон не впервые замешкался при возвращении. Он любил ждать за дверьми, на ступенях крыльца, и, хотя слух у него куда лучше зрения, не всегда слышал Розу.
«Рауди знает, если я не по-настоящему ушел, — говорил всегда д-р Стэнтон. — Не пойму, откуда он это знает, но знает.»
Быть может, д-р Стэнтон был прав. Рауди не шевелился — разве что бил пышным хвостом, настораживал уши и бросал на других собак быстрые взгляды темных глаз. Кое-кто скажет вам, что маламута нельзя выдрессировать. Ерунда. Они либо не понимают маламутов, либо не уделяют этому достаточно времени.
— Приведите кто-нибудь Фрэнка! — выкрикнула Роза.
Но д-р Фрэнк Стэнтон так никогда и не вывел из укладки своего прекрасного пса. Фрэнк Стэнтон сам находился в самой что ни на есть длительной укладке.
Когда я отправилась искать д-ра Стэнтона, Джерри Питс, смотритель арсенала, пошел со мной, именно, как мне сдается, на случай, если кто-нибудь из класса новичков, придя раньше своих девяти часов, выгуливал собаку на лужайке. Глянув из подъезда в сторону Конкорд-авеню, я приметила Гэла, ошивавшегося на тротуаре. Пол-Кембриджа узнало бы Гэла в лицо, и совсем немногие знали его имя, как знала я, потому что он имел обыкновение представляться, когда сдавал мусорные мешки, полные банок и бутылок, в Бродвейский супермаркет или прятался возле счетчиков на автостоянке, что-то бормоча себе под нос.. Далеко не у всех клиентов приюта для бездомных лица так незабываемо аристократичны, как у Гэла, а поскольку ночь была не слишком холодная, никто из прочих не явился.