Одним из последних великих пиратов был Робер Сюркуф. Прославился он благодаря политическим событиям, сотрясавшим Францию после Великой революции.
Для любителей ссылаться на роковую власть наследственности его пример убедителен: прадед, шотландский корсар Робер Сюркуф, в начале XVIII века разбойничал и воевал у берегов Перу. По линии матери родственником Робера был корсар Ла Барбине.
Вдохновленный такими примерами, Робер завербовался юнгой на корабль «Аврора», отправлявшийся в Индийский океан. Торговые операции, которые они проводили, были гнуснее пиратства: перевозка «живого товара» — рабов, обеспечивавших благосостояние алчных американских буржуа до наступления технической цивилизации.
На африканском берегу «Аврора» загрузила шестьсот невольников для доставки на плантации острова Бурбон. В Малабарском проливе корабль попал в жестокий шторм Его выбросило на отмель. Команда и пассажиры спаслись. Они переждали бурю в ближайшем селении.
Вернувшись через три дня на корабль, отдраили люки трюмов, где взаперти оставались черные рабы. Оттуда пахнуло зловонием смерти от груды мертвых тел Невольники задохнулись. Трупы сбросили в море. Судно отремонтировать не удалось; приобрели арабскую фелюгу.
Во всех передрягах этого рейса юнга Робер показал себя с лучшей стороны. Капитан взял его на другой свой корабль и вскоре назначил помощником. До семнадцати лет Сюркуф занимался работорговлей.
Вернувшись на родину, он завел собственное дело. На средства друзей и родственников приобрел бриг «Креол». В 1792 году юный капитан вновь отправился в Индийский океан.
Торговля рабами переживала кризис Она противоречила лозунгам революционной Франции о свободе, равенстве и братстве, а потому была запрещена постановлением Конвента. Вдобавок началась война с Англией, приватиры которой активно грабили и уничтожали французские суда. Сюркуф поставил своего «Креола» на якорь в бухте острова Бурбон, выжидая лучшие времена.
Он завербовался офицером на французский военный корабль, который отправился сражаться с англичанами. Через некоторое время обстановка на море изменилась в пользу французов, и Сюркуф снова вышел на «Креоле» с «живым товаром», несмотря на запрещение работорговли.
Последовал приказ арестовать «Креола» и его груз. Хотя Сюркуф, которого друзья предупредили об этом, заранее избавился от невольников, на пристани его ожидал комиссар полиции. Взойдя на корабль, полицейские обнаружили в трюме следы пребывания рабов. Осталось оформить документ об аресте капитана.