— Прискорбно, но сердце человека должно быть открыто слову Господнему.
— Нее, — Андрей улыбается во весь рот. — Я ушами слушаю.
Фредди хмыкает, а беляк неожиданно улыбается и, совсем не рассердившись, ловко отвечает:
— Слушаем мы ушами, но слышим сердцем.
Андрей незаметно пихает его в бок локтем и охотно смеётся.
— Слово Господне обращено ко всем, и милость Его безгранична. Кем бы ни был человек, но если сердце его раскрыто слову Господнему, то благодать божья осенит его.
Это что-то непонятное, но, верный привычке ни о чём не спрашивать и вообще не говорить, пока тебя впрямую не спросили, он молчит, глядя в огонь.
— Что вы слышали о Боге, дети мои?
Фредди курит и отвечать, похоже, не собирается. Андрей… Андрей пожимает плечами.
— Нуу… разное болтают. Каждому верить, так крыша поедет.
Обиделся беляк? Нет, смеётся и кивает.
— Люди слабы и невежественны перед силой и мудростью Господа, и верить каждому неразумно. Но есть книга, где каждое слово и каждая буква даны Господом…
— Господь — это бог? — перебивает беляка Андрей и, увидев кивок, удивляется: — Так он это… писатель? Книги сочиняет? Я об этом, верно, не слышал.
Фредди с трудом сдерживает улыбку, а беляк смотрит на Андрея с какой-то жалостью.
— Библия нам дана Господом. А книги сочиняют люди, сын мой. А ты? — беляк смотрит теперь в упор на него. — Ты знаешь о Боге?
Он не знает, как отвечать, и смотрит на Фредди. Фредди курит, разглядывая огонь, и помогать явно не хочет. Придётся отвечать.
— Нет, сэр.
— Совсем ничего, сын мой?
Ну ладно, получи. Напросился.
— Бог для людей, а я… мне бог не положен.
И в ответ неожиданное:
— Кто тебе это сказал?
Дурак, беляк чёртов, неужели не знает? Наверное, притворяется. Ну что ж, правду говорить нетрудно.
— Надзиратели, сэр. Рабу его хозяин — бог. Меня так учили, сэр.
Беляк качает головой.
— Эти люди, кто так говорил, заблуждались.
— Врали? — влезает Андрей.
— Нет, сын мой, заблуждались. Все люди — дети Господа. Он любит всех своих детей и заботится о них, и страдал за них. Неужели ты никогда не слышал слово Божье, сын мой?
Опять беляк смотрит в упор, не отвертеться. Ну, так ещё получи.
— Надзиратель был, сэр, он много о боге говорил. Когда у него запой начинался.
— А другие…?
— Они не пили, сэр, — и уточняет: — Не так много пили.
Беляк качает головой.
— Жаль, конечно, что слово Божье ты слышал из осквернённых уст. Но… надежда и любовь — сила Господня. Приходите оба завтра вечером, и слово Господне коснётся сердец ваших.
— Куда? — спрашивает Андрей. — Завтра мы далеко будем.
— Я буду с вами, дети мои. Благословение Божье на вас и на стаде вашем.